Разумеется, я ничуть не удивляюсь тому, что необыкновенный случай с мистером Вальдемаром возбудил толки. |
Было бы чудом, если бы этого не было, принимая во внимание все обстоятельства. |
Вследствие желания всех причастных к этому делу лиц избежать огласки хотя бы на время или пока мы не нашли возможностей продолжить исследование — именно вследствие наших стараний сохранить его в тайне — в публике распространились ложные или преувеличенные слухи, породившие множество неверных представлений, а это, естественно, у многих вызвало недоверие. |
Вот почему стало необходимым, чтобы я изложил факты — насколько я сам сумел их понять. |
Вкратце они сводятся к следующему. |
В течение последних трёх лет моё внимание не раз бывало привлечено к вопросам месмеризма, а около девяти месяцев назад меня внезапно поразила мысль, что во всех до сих пор проделанных опытах имелось одно весьма важное и необъяснимое упущение — никто ещё не подвергался месмерическому воздействию in articulo mortis. |
Следовало выяснить, во-первых, подвержен ли человек в таком состоянии действию гипноза; во-вторых, ослаблено ли оно при этом или же усилено; а в-третьих, в какой степени и как долго можно задержать гипнозом наступление смерти. |
Возникали и другие вопросы, но именно эти заинтересовали меня более всего — в особенности последний, чреватый следствиями огромной важности. |
Раздумывая, где бы найти подходящий объект для такого опыта, я вспомнил о своём приятеле мистере Эрнесте Вальдемаре, известном составителе «Bibliotheca Forensica» и авторе (под nom de plume Иссахара Маркса) польских переводов «Валленштейна» и «Гаргантюа». |
Мистер Вальдемар, с 1839 года проживавший главным образом в Гарлеме (штат Нью-Йорк), обращает (или обращал) на себя внимание прежде всего своей необычайной худобой — нижние конечности у него очень походили на ноги Джона Рандолфа, — а также светлыми бакенбардами, составлявшими резкий контраст с тёмными волосами, которые многие из-за этого принимали за парик. |
Он был чрезвычайно нервен и, следовательно, был подходящим объектом для гипнотических опытов. |
Раза два или три мне без труда удавалось его усыпить, но в других отношениях он не оправдал ожиданий, которые естественно вызывала его конституция. |
Я ни разу не смог вполне подчинить себе его волю, а что касается clairvoyance, то опыты с ним вообще не дали надёжных результатов. |
Свои неудачи в этом отношении я всегда объяснял состоянием его здоровья. |
За несколько месяцев до моего с ним знакомства доктора нашли у него чахотку. |
О своей близкой кончине он имел обыкновение говорить спокойно, как о чем-то неизбежном и не вызывающем сожалений. |
Когда у меня возникли приведённые выше вопросы, я, естественно, вспомнил о мистере Вальдемаре. |
Я слишком хорошо знал его философскую твёрдость, чтобы опасаться возражений с его стороны; и у него не было в Америке родных, которые могли бы вмешаться. |
Я откровенно поговорил с ним на эту тему, и, к моему удивлению, он ею живо заинтересовался. |
Я говорю «к моему удивлению», ибо хотя он всегда соглашался подвергаться моим опытам, я ни разу не слышал, чтобы он их одобрял. |
Болезнь его была такова, что позволяла точно определить срок её смертельного исхода; и мы условились, что он пошлет за мной примерно за сутки до того момента, когда доктора предскажут его кончину. |
Сейчас прошло уже более семи месяцев с тех пор, как я получил от мистера Вальдемара следующую собственноручную записку: |
«Любезный П.! |
Пожалуй, вам следует приехать сейчас. |
Д. и Ф. в один голос утверждают, что я не протяну дольше завтрашней полуночи, и мне кажется, что они вычислили довольно точно. |
Вальдемар.» |
Я получил эту записку через полчаса после того, как она была написана, а спустя ещё пятнадцать минут уже был в комнате умирающего. |
Я не видел его десять дней и был поражён страшной переменой, происшедшей в нем за это короткое время. |
Лицо его приняло свинцовый оттенок, глаза потухли, а исхудал он настолько, что кости скул едва не прорывали кожу. |
Мокрота выделялась крайне обильно. |
Пульс прощупывался с трудом. |
Несмотря на это, он сохранил удивительную ясность ума и даже кое-какие физические силы. |
Он ясно говорил, без посторонней помощи принимал некоторые лекарства, облегчавшие его состояние, — а когда я вошёл, писал что-то карандашом в записной книжке. Он полулежал, обложенный подушками. |
При нем были доктора Д. и Ф. |
Пожав руку Вальдемара, я отвёл этих джентльменов в сторону и получил от них подробные сведения о состоянии больного. |
Левое лёгкое уже полтора года как наполовину обызвествилось и было, разумеется, неспособно к жизненным функциям. |
Верхушка правого также частично подверглась обызвествлению, а нижняя доля представляла собой сплошную массу гнойных туберкулезных бугорков. |
В ней было несколько обширных каверн, а в одном месте имелись сращения с ребром. |
Эти изменения в правом лёгком были сравнительно недавними. |
Обызвествление шло необычайно быстро; ещё за месяц до того оно отсутствовало, а сращения были обнаружены лишь в последние три дня. |
Помимо чахотки, у больного подозревали аневризм аорты, однако обызвествление не позволяло диагностировать его точно. |
По мнению обоих докторов, мистер Вальдемар должен был умереть на следующий день (вокресенье) к полуночи. |
Сейчас был седьмой час субботнего вечера. |
Когда доктора Д. и Ф. отошли от постели больного, чтобы побеседовать со мной, они уже простились с ним. |
Они не собирались возвращаться; однако по моей просьбе обещали заглянуть к больному на следующий день около десяти часов вечера. |
После их ухода я откровенно заговорил с мистером Вальдемаром о его близкой кончине, а также более подробно о предполагаемом опыте. |
Он подтвердил свою готовность и даже интерес к нему и попросил меня начать немедленно. |
При нем находились сиделка и служитель, но я не чувствовал себя вправе начинать подобное депо, не имея более надёжных свидетелей, чем эти люди, на случай какой-либо неожиданности. |
Поэтому я отложил опыт до восьми часов вечера следующего дня, когда приход студента-медика (мистера Теодора Л-ла), с которым я был немного знаком, вывел меня из затруднения. |
Сперва я намеревался дождаться врачей; но пришлось начать раньше, во-первых, по настоянию мистера Вальдемара, а во-вторых, потому, что я и сам видел, как мало оставалось времени и как быстро он угасал. |
Мистер Л-л любезно согласился вести записи всего происходящего; все, что я сейчас имею рассказать, взято из этих записей verbatim или с некоторыми сокращениями. |
Было без пяти минут восемь, когда я, взяв больного за руку, попросил его подтвердить возможно явственнее, что он (мистер Вальдемар) по доброй воле подвергается в своём нынешнем состоянии месмеризации. |
Он отвечал слабым голосом, но вполне внятно: |
«Да, я хочу подвергнуться месмеризации, — и тут же добавил: — |
Боюсь, что вы слишком долго медлили». |
Пока он говорил, я приступил к тем пассам, которые прежде оказывали на него наибольшее действие. |
Первое прикосновение моей руки к его лбу сразу подействовало, но затем, несмотря на все мои усилия, я не добился дальнейших результатов до начала одиннадцатого, когда пришли, как было условлено, доктора Д. и Ф. Я в нескольких словах объяснил им, чего я добиваюсь, и, так кат; они не возражали, установив, что больной уже находится в агонии, я, не колеблясь, продолжал, перейдя, однако, от боковых пассов к продольным и устремив взгляд на правый глаз умирающего. |
К этому времени пульс у него уже не ощущался, а хриплое дыхание вырывалось с промежутками в полминуты. |
В таком состоянии он пробыл четверть часа. |
Потом умирающий глубоко вздохнул, и хрипы прекратились, то есть не стали слышны; дыхание оставалось все таким же редким. |
Конечности больного были холодны, как лёд. |
Без пяти минут одиннадцать я заметил первые признаки месмерического состояния. |
В остекленевших глазах появился тот тоскливо устремлённый внутрь взгляд, который наблюдается только при гипнотическом сне и насчёт которого невозможно ошибиться. |
Несколькими быстрыми боковыми пассами я заставил веки затрепетать, как при засыпании, а ещё несколькими — закрыл их. |
Этим я, однако, не удовольствовался и продолжал энергичные манипуляции, напрягая всю свою волю, пока не достиг полного оцепенения тела спящего, предварительно уложив его поудобнее. |
Ноги были вытянуты, руки положены вдоль тепа, на некотором расстоянии от бёдер. |
Голова была слегка приподнята. |
Между тем наступила полночь, и я попросил присутствующих освидетельствовать мистера Вальдемара. |
Проделав несколько опытов, они констатировали у него необычайно глубокий гипнотический транс. |
Любопытство обоих медиков было сильно возбуждено. |
Доктор Д. тут же решил остаться при больном на всю ночь, а доктор Ф. ушёл, обещав вернуться на рассвете. |
Мистер Л-л, сиделка и служитель также остались. |
Мы не тревожили мистера Вальдемара почти до трёх часов пополуночи; подойдя к нему, я нашёл его в том же состоянии, в каком он находился перед уходом доктора Ф., то есть он лежал в том же положении; пульс не ощущался; дыхание было очень слабым (и заметным лишь при помощи зеркала, поднесённого к губам); глаза были закрыты, как у спящих, а тело твердо и холодно, как мрамор. |
Тем не менее это отнюдь не была картина смерти. |
Приблизившись к мистеру Вальдемару, я попробовал повести его руку за своей, тихонько водя ею перед ним. |
Такой опыт никогда не удавался мне с ним прежде, и я не рассчитывал на успех и теперь, но, к моему удивлению, рука его послушно, хотя и слабо, последовала за всеми движениями моей. |
Я решил попытаться с ним заговорить. |
— Мистер Вальдемар, — спросил я, — вы спите? — |
Он не отвечал, но я заметил, что губы его дрогнули, и повторил вопрос снова и снова. |
После третьего раза но всему его телу пробежала лёгкая дрожь; веки приоткрылись, обнаружив полоски белков; губы нехотя задвигались, и из них послышался едва различимый шёпот: |
— Да, сейчас сплю. |
Не будите меня! |
Дайте мне умереть так! |
Я ощупал его тело, оказавшееся по-прежнему окоченелым. |
Правая рука его продолжала повиноваться движениям моей. |
Я снова спросил спящего: |
— А как боль в груди, мистер Вальдемар? |
На этот раз он ответил немедленно, но ещё тише, чем прежде: |
— Ничего не болит — умираю. |
Я решил пока не тревожить его больше, и мы ничего не говорили и не делали до прихода доктора Ф., который явился незадолго перед восходом солнца и был несказанно удивлен, застав пациента ещё живым. |
Пощупав у спящего пульс и поднеся к его губам зеркало, он попросил меня снова заговорить с ним. |
Я спросил: |
— Мистер Вальдемар, вы все ещё спите? |
Как и раньше, ответ заставил себя ждать несколько минут; за это время умирающий словно собирался с силами, чтобы заговорить, Когда я повторил свой вопрос в четвёртый раз, он произнёс очень тихо, почти неслышно: |
— Да, все ещё сплю — умираю. |
По мнению, вернее, по желанию врачей, мистера Вальдемара надо было теперь оставить в его, по видимости, спокойном состоянии вплоть до наступления смерти, которая, как все были уверены, должна была последовать через несколько минут. |
Я, однако, решил ещё раз заговорить с ним и просто повторил свой предыдущий вопрос. |
В это время в лице спящего произошла заметная перемена. |
Глаза его медленно раскрылись, зрачки закатились, кожа приобрела трупный оттенок, не пергаментный, но скорее белый, как бумага, а пятна лихорадочного румянца, до тех пор ясно обозначавшиеся на его щеках, мгновенно погасли. |
Я употребляю это слово потому, что их внезапное исчезновение напомнило мне именно свечу, которую задули. |
Одновременно его верхняя губа поднялась и обнажила зубы, которые она прежде целиком закрывала; нижняя челюсть отвалилась с отчётливым стуком, и в широко раскрывшемся рту показался распухший и почерневший язык. |
Я полагаю, что среди нас не было никого, кто бы впервые встретился тогда с ужасным зрелищем смерти; но так страшен был в тот миг вид мистера Вальдемара, что все отпрянули от постели. |
Здесь я чувствую, что достиг того места в моем повествовании, когда любой читатель может решительно отказаться мне верить. |
Однако моё дело — просто продолжать рассказ. |
Теперь мистер Вальдемар не обнаруживал ни малейших признаков жизни; сочтя его мёртвым, мы уже собирались поручить его попечениям сиделки и служителя, как вдруг язык его сильно задрожал. |
Это длилось несколько минут. |
Затем из неподвижных разинутых челюстей послышался голос — такой, что пытаться рассказать о нем было бы безумием. |
Есть, правда, два-три эпитета, которые отчасти можно к нему применить. Я могу, например, сказать, что звуки были хриплые, отрывистые, глухие, но описать этот кошмарный голос в целом невозможно по той простой причине, что подобные звуки никогда ещё не оскорбляли человеческого слуха. |
Однако две особенности я счёл тогда — и считаю сейчас — характерными, ибо они дают некоторое представление об их нездешнем звучании. |
Во-первых, голос доносился до нас — по крайней мере, до меня — словно издалека или из глубокого подземелья. |
Во-вторых (тут я боюсь оказаться совершенно непонятным), он действовал на слух так, как действует на наше осязание прикосновение чего-то студенистого или клейкого. |
Я говорю о «звуках» и «голосе». |
Этим я хочу сказать, что звуки были вполне — и даже пугающе — членораздельными. |
Мистер Вальдемар заговорил — явно в ответ на вопрос, заданный мною за несколько минут до того. |
Если читатель помнит, я спросил его, продолжает ли он спать. |
Он сказал: |
— Да — нет — я спал — а теперь — теперь — я умер. |
Никто из присутствующих не пытался скрыть и не отрицал потом невыразимого, леденящего ужаса, вызванного этими немногими словами. |
Мистер Л-л (студент-медик) лишился чувств. |
Служитель и сиделка бросились вон из комнаты и ни за что не захотели вернуться. |
Собственные мои ощущения я не берусь описывать. |
В течение почти часа мы в полном молчании приводили в чувство мистера Л-ла. Когда он очнулся, мы снова занялись мистером Вальдемаром. |
Состояние его оставалось таким же, как я его описал, не считая того, что зеркало не обнаруживало теперь никаких признаков дыхания. |
Попытка пустить кровь из руки не удалась. |
Следует также сказать, что эта рука уже не повиновалась моей воле. |
Я тщетно пробовал заставить её следовать за движениями моей. |
Единственным признаком месмерического влияния было теперь дрожание языка всякий раз, когда я обращался к мистеру Вальдемару с вопросом. |
Казалось, он пытался ответить, но усилия оказывались недостаточными. |
К вопросам, задаваемым другими, он оставался совершенно нечувствительным, хотя я и старался создать между ним и каждым из присутствующих гипнотическую связь. |
Кажется, я сообщил теперь все, что может дать понятие о тогдашнем состоянии усыплённого. |
Мы нашли новых сиделок, и в десять часов я ушёл вместе с обоими докторами и мистером Л-лом. |
После полудня мы снова пришли взглянуть на пациента. |
Состояние его оставалось прежним. |
Мы не сразу решили, следует ли и возможно ли его разбудить, однако скоро все согласились, что ничего хорошего мы этим не достигнем. |
Было очевидно, что смерть (или то, что под нею обычно разумеют) была приостановлена действием гипноза. |
Всем нам было ясно, что, разбудив мистера Вальдемара, мы вызовем немедленную или, во всяком случае, скорую смерть. |
С тех пор и до конца прошлой недели — в течение почти семи месяцев — мы ежедневно посещали дом мистера Вальдемара, иногда в сопровождении знакомых врачей или просто друзей. |
Все это время спящий оставался в точности таким, как я его описал в последний раз. |
Сиделки находились при нем безотлучно. |
В прошлую пятницу мы наконец решили разбудить или попытаться разбудить его; и (быть может) именно злополучный результат этого последнего опыта породил столько толков в различных кругах и столько безосновательного, на мой взгляд, возмущения. |
Чтобы вывести мистера Вальдемара из гипнотического транса, я прибегнул к обычным пассам. |
Некоторое время они оставались безрезультатными. |
Первым признаком пробуждения было частичное опущение радужной оболочки глаз. |
Мы отметили, что это движение зрачков сопровождалось обильным выделением (из-под век) желтоватой жидкости с крайне неприятным запахом. |
Мне предложили воздействовать, как прежде, на руку пациента. |
Я попытался это сделать, но безуспешно. |
Тогда доктор Ф. пожелал, чтобы я задал ему вопрос. |
Я спросил: |
— Мистер Вальдемар, можете ли вы сказать нам, что вы чувствуете или чего хотите? |
На щеки мгновенно вернулись пятна чахоточного румянца; язык задрожал, вернее задергался, во рту (хотя челюсти и губы оставались окоченелыми), и тот же отвратительный голос, уже описанный мною, произнёс: |
— Ради бога! — |
скорее! — |
скорее! — |
усыпите меня, или скорее! — |
разбудите! |
скорее! — |
Говорят вам, что я мёртв! |
Я был потрясен и несколько мгновений не знал, на что решиться. |
Сперва я попытался снова усыпить пациента, но, не сумев этого сделать из-за полного ослабления воли, я пошёл в обратном направлении и столь же энергично принялся его будить. |
Скоро я увидел, что мне это удаётся — по крайней мере, я рассчитывал на полный успех, — и был уверен, что все присутствующие тоже ждали пробуждения пациента. |
Но того, что произошло в действительности, не мог ожидать никто. |
Пока я торопливо проделывал гипнотические пассы, а с языка, но не с губ, страдальца рвались крики: «мёртв!», |
«мёртв!», |
все его тело — в течение минуты ели даже быстрее — осело, расползлось, разложилось под моими руками. |
На постели пред нами оказалась полужидкая, отвратительная, гниющая масса. |