Глава XII |
КОТ И «БОЛЕУТОЛИТЕЛЬ» У Тома появились новые большие тревоги: Бекки Тэчер перестала ходить в школу. Эти-то тревоги и отвлекли его ум от мучительной тайны, волновавшей его. |
Том несколько дней пытался разжечь в себе гордость и выбросить Бекки из головы, но это ему не удавалось. |
Он начал бродить по вечерам вокруг её дома и чувствовал себя очень несчастным. |
Она заболела. |
Что, если она умрёт? |
Эта мысль удручала его. |
Он перестал интересоваться военными стычками, и даже морские пираты уже не увлекали его. |
Очарование жизни исчезло, осталась одна тоска. |
Он забросил обруч и палку: они не давали ему былых наслаждений. |
Его тётка встревожилась и стала его лечить, пробуя на нём всевозможные средства. |
Она принадлежала к числу тех людей, которые страстно увлекаются всякими патентованными снадобьями и новоизобрётенными лечебными методами. |
Без устали проделывала она всевозможные медицинские опыты. |
Как только в этой области появлялось что-нибудь свежее, она жаждала испробовать новинку — не на себе, потому что никогда не хворала, но на первом, кто попадался ей под руку. |
Она выписывала все медицинские журнальчики, жульнические брошюрки френологов, и величавое невежество, наполнявшее их, было для неё слаще мёда. |
Их бредни о вентиляции комнат и о том, как нужно ложиться в постель, и как подниматься с постели, и что есть, и что пить, и сколько нужно делать моциону, и какое поддерживать в себе состояние духа, и какую одежду носить, — всё это было для неё непререкаемой истиной, и она никогда не замечала, что журналы, полученные в нынешнем месяце, ниспровергают всё то, что сами же рекомендовали в прошлом. |
Она была честна и простодушна — и потому легко становилась их жертвой. |
Она собирала все шарлатанские журналы и все шарлатанские снадобья и, говоря фигурально, вооружённая смертью, мчалась на бледном коне, «а за нею все силы ада». |
Она очень удивилась бы, если бы узнала, что для своих страждущих соседей она не ангел-целитель и не «ханаанский бальзам». |
В то время только что входило в моду водолечение, и удручённое состояние Тома подвернулось как раз кстати. |
Тётка поднимала его с постели чуть свет, уводила в дровяной сарай, окатывала целым ливнем холодной воды и растирала полотенцем, жёстким, как скребница; |
потом обвёртывала его мокрой простынёй и укрывала одеялами, чтобы довести его до седьмого пота, и несчастный потел так, что, по его собственному выражению, «у него все жёлтые пятна души выступали наружу сквозь поры». |
Несмотря на всё это, мальчик бледнел и хирел, и вид у него был очень печальный. |
Тётка присоединила к прежнему лечению горячие ванны, «сидячие» ванны, души и обливания. |
Но мальчик оставался унылым, как погребальные дроги. |
Чтобы помочь воде, тётка стала кормить его жидкой овсянкой и облепила нарывными пластырями. |
Кроме того, она ежедневно наполняла его, словно кувшин, всевозможными шарлатанскими снадобьями. |
Понемногу Том стал вполне равнодушен ко всем пыткам. |
Это равнодушие вселило в сердце старухи тревогу. |
Необходимо было во что бы то ни стало вывести Тома из такого бесчувствия. |
Как раз в это время она впервые услыхала о новом лекарстве, «болеутолителе», и тотчас же выписала это лекарство в огромном количестве. |
Отведала его и обрадовалась: то был настоящий огонь в жидком виде. |
Оно бросила водолечение, отказалась от всяких лекарств и возложила все надежды на новое снадобье. |
Она дала Тому выпить полную чайную ложку и с замиранием сердца стала ждать результатов. |
Тревога её моментально прошла и душа успокоилась, ибо «равнодушие» Тома, несомненно, в одну секунду исчезло. |
Если бы она посадила его на горячие угли, он не мог бы стать более оживлённым и пылким. |
Том почувствовал, что пора на самом деле проснуться от спячки. |
Такая жизнь вполне соответствовала его горестному настроению, но в ней было слишком много разнообразия я слишком мало пищи для души. |
Он стал придумывать всевозможные способы избавиться от этого бедствия и наконец напал на мысль притвориться, будто «болеутолитель» пришёлся ему по вкусу: он стал так часто просить новую порцию снадобья, что тётке это надоело, и она сказала, чтоб он сам принимал его, когда вздумается, а её оставил в покое. |
Будь это Сид, к её радости не примешивалось бы никакой тревоги, но, так как дело касалось Тома, она стала потихоньку наблюдать за бутылкой. |
Лекарства действительно становилось всё меньше, но ей и в голову не приходило, что Том лечит на себя, а щель в полу гостиной. |
Однажды, когда он лечил таким образом щель, к нему подошёл тёткин рыжий кот, замурлыкал и, жадно поглядывая на чайную ложку, попросил, чтобы ему дали попробовать. |
—Ой, Питер, не проси, если тебе не хочется! |
Питер дал понять, что ему хочется. |
—Смотри не ошибись… |
пожалеешь… |
Питер выразил уверенность, что ошибки здесь нет никакой. |
—Ну, если ты просишь, я дам, я не жадный, но только смотри: не понравится — пеняй на себя. |
Питер согласился на эти условия. |
Том раскрыл ему рот и влил туда ложку «болеутолителя». |
Питер подскочил вверх на два ярда, затем издал воинственный клич и заметался кругами по комнате, налетая на мебель, опрокидывая цветочные горшки и поднимая страшный кавардак. |
Затем он встал на задние лапы и заплясал на полу в припадке безумной радости, закинув голову и вопя на весь дом о своём безмятежном блаженстве. |
Затем он опять заметался по комнате, неся на своём пути разрушение и хаос. |
Тётя Полли вошла как раз в ту минуту, когда он, перекувыркнувшись несколько раз в воздухе, исполнил свой заключительный номер: крикнул во всё горло «ура» и выскочил в окно, увлекая за собой остальные горшки. |
Старая леди окаменела от изумления, оглядывая комнату поверх очков, а Том катался по полу, изнемогая от смеха. |
—Что такое с нашим котом? |
—Не знаю, тётя, — едва мог пролепетать Том. |
—В жизни своей не видала подобных чудес! |
С чего это он так ошалел? |
—Право же, не знаю, тётя Полли. |
Кошки всегда кувыркаются, когда у них какая-нибудь радость. |
—Неужели? |
В голосе тёти Полли было что-то такое, что заставило Тома насторожиться. |
—Да, 'м. То есть я так думаю. |
—Ты так думаешь? |
—Да, 'м. |
Старушка нагнулась. |
Том с интересом и тревогой следил за её движениями, по слишком поздно догадался, к чему она клонит. |
Из-под полога кровати торчала улика — чайная ложка. |
Тётя Полли вытащила её оттуда и потрясла над его головой. |
Том вздрогнул и опустил глаза. |
Тётя Полли подняла его с полу за обычную рукоятку — за ухо — и больно стукнула по голове напёрстком. |
—Ну, сэр, извольте объяснить, за что вы так мучаете бессловесную тварь? |
—Я дал ему лекарство из жалости… потому что у него нет тётки. |
—Нет тётки! |
Что за вздор ты городишь, глупец! |
При чём здесь тётка? |
—Как — при чём! |
Будь у него тётка, она выжгла бы ему все потроха, припекла бы ему все кишки без пощады… |
Она не поглядела бы, что он кот, а не мальчик!.. |
Тётя Полли ощутила угрызения совести. |
Её лечение представилось ей в новом свете: то, что было жестокостью по отношению к коту, могло быть жестокостью и по отношению к ребёнку. |
Сердце её стало смягчаться, и она устыдилась. |
Слёзы выступили у неё на глазах, и, положив руку на голову Тома, она мягко сказала: |
—Я ведь старалась для твоей же пользы, Том. |
И это принесло тебе пользу. |
Том серьёзно посмотрел ей в лицо. Только углы его рта вздрагивали еле заметной усмешкой. |
—Я знаю, тётя, что вы желали мне добра, да и я Питеру тоже. |
Это принесло нему пользу. |
Я никогда ещё не видывал, чтобы он так лихо танцевал… |
—Ну, будет, будет, Том, не раздражай меня снова. |
Веди себя хорошенько, будь умницей… и больше тебе не будет лекарств. |
Том пришёл в школу до начала урока. |
Все заметили, что такие необычайные случаи повторяются за последнее время каждый день. |
И сегодня, как всегда в эти дни, вместо того чтобы играть с товарищами, мальчик околачивался на школьном дворе, у ворот. |
Отказываясь от игр, он объяснял, что ему нездоровится, и вид у него действительно был очень болезненный. |
Он притворялся, что смотрит по сторонам, но на самом деле всё время смотрел на дорогу. |
Как только вдали показался Джефф Тэчер, Том просиял, но через минуту лицо его сделалось снова печальным. |
Когда Джефф вошёл в ворота, Том подбежал к нему, всячески стараясь навести его на разговор о Бекки, но тот был туповат и не понял его намёков. |
Том всё ждал и ждал, проникаясь надеждой всякий раз, как вдали показывалось развевающееся платьице, и всем сердцем ненавидел ту, кому принадлежало оно, как только убеждался, что она не Бекки. |
Наконец платьица перестали показываться, и Том окончательно приуныл. |
Грустный и задумчивый, он вошёл в пустой класс и уселся на своё место — страдать. |
В это время у ворот мелькнуло ещё одно платье, и у Тома ёкнуло сердце. |
Миг — и он уже был во дворе, неистовствуя, как индеец: он кричал, хохотал, гонялся за мальчишками, прыгал через забор с опасностью для жизни, кувыркался, ходил на голове — словом, совершал всевозможные геройские подвиги, всё время при этом поглядывая в сторону Бекки — смотрит ли она? |
Но она, казалось, не обращала на всё это никакого внимания и ни разу не посмотрела в его сторону. |
Неужели она не замечает его? |
Он стал совершать свои подвиги поближе к ней. |
Он носился вокруг неё с боевыми криками, сорвал с кого-то кепку и забросил её на крышу, врезался в толпу мальчишек, расшвырял их о разные стороны, растянулся на земле перед самым носом у Бекки и чуть не сбил её с ног. Она отвернулась, вздёрнула нос и сказала: |
—Пф! Некоторые воображают, что они интереснее всех… и всегда петушатся… |
Щёки у Тома вспыхнули. |
Он поднялся с земли и, понурый, раздавленный, медленно побрёл прочь. |
|