Reading room | Mark Twain | The Adventures of Tom Sawyer | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian

Глава XXX

AS the earliest suspicion of dawn appeared on Sunday morning, Huck came groping up the hill and rapped gently at the old Welshman’s door.

ТОМ И БЕККИ В ПЕЩЕРЕ В воскресенье утром, чуть только стала заниматься заря, Гек в потёмках взобрался на гору и тихонько постучался к старику валлийцу.

The inmates were asleep, but it was a sleep that was set on a hair-trigger, on account of the exciting episode of the night.

Все обитатели дома спали, но спали тревожным сном, потому что не успели ещё успокоиться после ночных треволнений.

A call came from a window:

Из окна спросили:

“Who’s there!”

—Кто там?

Huck’s scared voice answered in a low tone:

Гек негромко ответил испуганным голосом:

“Please let me in!

—Пожалуйста, впустите!

It’s only Huck Finn!”

Это всего только я, Гек Финн.

“It’s a name that can open this door night or day, lad!—

—Перед этим именем, мальчик, дверь нашего дома всегда открыта и днём и ночью.

!—and welcome!”

Добро пожаловать!

These were strange words to the vagabond boy’s ears, and the pleasantest he had ever heard.

Странно прозвучали эти слова в ушах маленького бродяги. Никогда ещё он не слыхал таких приятных речей.

He could not recollect that the closing word had ever been applied in his case before.

Он даже и припомнить не мог, чтобы кто-нибудь сказал ему: «Добро пожаловать!»

The door was quickly unlocked, and he entered.

Дверь тотчас отпёрли.

Huck was given a seat and the old man and his brace of tall sons speedily dressed themselves.

Гека усадили на стул, а старик и его молодцы-сыновья стали торопливо одеваться.

“Now, my boy, I hope you’re good and hungry, because breakfast will be ready as soon as the sun’s up, and we’ll have a piping hot one, too—make yourself easy about that!

—Ну, дружок, я думаю, ты здорово голоден. Завтрак будет скоро готов, чуть только взойдёт солнце, — и горячий завтрак, будь покоен!

I and the boys hoped you’d turn up and stop here last night.”

А я и мои мальчики думали, что ты переночуешь у нас.

“I was awful scared,” said Huck, “and I run.

—Я страсть перепугался, — объяснил Гек, — и дал стрекача.

I took out when the pistols went off, and I didn’t stop for three mile.

Как вы начали палить из пистолетов, я побежал что есть духу и целых три мили бежал без передышки.

I’ve come now becuz I wanted to know about it, you know; and I come before daylight becuz I didn’t want to run across them devils, even if they was dead.”

А теперь я пришёл разузнать насчёт этого дела, и нарочно до свету, чтобы не наткнуться на них, на чертей, даже если они уже мёртвые.

“Well, poor chap, you do look as if you’d had a hard night of it—but there’s a bed here for you when you’ve had your breakfast.

—Бедняга, тебе худо пришлось в эту ночь: вид у тебя очень измученный. Ну не беда! Вот постель; как позавтракаешь, так и ложись…

No, they ain’t dead, lad—we are sorry enough for that.

Нет, милый, они не убиты, — и это нам очень досадно.

You see we knew right where to put our hands on them, by your description;

Видишь, как оно вышло. По твоему описанию мы знали, где их захватить;

so we crept along on tiptoe till we got within fifteen feet of them—dark as a cellar that sumach path was—and just then I found I was going to sneeze.

подкрались к ним близко-близко, — ведь на этой тропинке между кустами сумаха темно, как в погребе. Остановились так шагах, должно быть, в пятнадцати, и вдруг… — что ты думаешь? — вдруг я чувствую, что вот-вот чихну.

It was the meanest kind of luck!

Экая, ей-богу, беда!

I tried to keep it back, but no use—’twas bound to come, and it did come!

Я и так и сяк, всё стараюсь сдержаться, но ничего не поделаешь — чихнул-таки что есть мочи.

I was in the lead with my pistol raised, and when the sneeze started those scoundrels a-rustling to get out of the path, I sung out, ‘Fire boys!’

А шёл я впереди, держа пистолет наготове. Только я чихнул, мошенники юркнули с тропинки в кусты, в кустах захрустели ветки, а я кричу своим: «Пали, ребята!»

and blazed away at the place where the rustling was.

И стреляю туда, где хрустело.

So did the boys.

Мальчики тоже.

But they were off in a jiffy, those villains, and we after them, down through the woods.

Но негодяи пустились наутёк через лес. Мы за ними.

I judge we never touched them.

Мне сдаётся, что мы промахнулись.

They fired a shot apiece as they started, but their bullets whizzed by and didn’t do us any harm.

Перед тем как пуститься бежать, они тоже выпустили в нас по заряду, но пули просвистели, не сделав вреда.

As soon as we lost the sound of their feet we quit chasing, and went down and stirred up the constables.

Едва только затихли их шаги, мы прекратили погоню, сбежали с горы и подняли на ноги полицейских.

They got a posse together, and went off to guard the river bank, and as soon as it is light the sheriff and a gang are going to beat up the woods.

Те собрали людей и оцепили берег; а как только рассветёт, шериф сделает облаву в лесу.

My boys will be with them presently.

Мои мальчики тоже пойдут.

I wish we had some sort of description of those rascals—’twould help a good deal.

Хорошо бы нам знать, каковы эти разбойники с виду, — нам было бы легче искать.

But you couldn’t see what they were like, in the dark, lad, I suppose?”

Но ведь ты, пожалуй, и не рассмотрел их в потёмках?

“Oh yes; I saw them downtown and follered them.”

—Нет, я заприметил их в городе и пошёл вслед за ними.

“Splendid!

—Отлично!

Describe them—describe them, my boy!”

Так говори, говори же, дружок, какие они из себя?

“One’s the old deaf and dumb Spaniard that’s ben around here once or twice, and t’other’s a mean-looking, ragged—”

—Один из них старый глухонемой испанец, которого видели в нашем городе раз или два, а другой — такой жалкий оборванец, этакая мерзкая рожа…

“That’s enough, lad, we know the men!

—Довольно, милый… Мы знаем обоих.

Happened on them in the woods back of the widow’s one day, and they slunk away.

Встретили их как-то в лесу; они шатались у дома вдовы, а как завидели нас — наутёк!..

Off with you, boys, and tell the sheriff—get your breakfast tomorrow morning!”

Ну, ребята, живо к шерифу, позавтракать успеете и завтра!

The Welshman’s sons departed at once.

Сыновья валлийца сейчас же ушли.

As they were leaving the room Huck sprang up and exclaimed:

Когда они направились к двери, Гек кинулся за ними и крикнул:

“Oh, please don’t tell any body it was me that blowed on them!

—Пожалуйста, ни слова о том, что я видел их!

Oh, please!”

—Ладно.

“All right if you say it, Huck, but you ought to have the credit of what you did.”

Не хочешь — не скажем. Но ведь тебя только похвалили бы за это.

“Oh no, no!

—Ой, нет-нет!

Please don’t tell!”

Ради бога, ни слова!

When the young men were gone, the old Welshman said:

Когда молодые люди ушли, старик обратился к Геку:

“They won’t tell—and I won’t. But why don’t you want it known?”

—Они не скажут, и я не окажу. Но почему ты не хочешь, чтобы об этом узнали?

Huck would not explain, further than to say that he already knew too much about one of those men and would not have the man know that he knew anything against him for the whole world—he would be killed for knowing it, sure.

Гек не стал вдаваться в объяснения, но только твердил, что он слишком уж много знает об одном из этих людей и не хочет, чтобы тот знал, что он знает, и что если тот узнает, то непременно убьёт его.

The old man promised secrecy once more, and said:

Старик ещё раз обещал хранить тайну, но спросил:

“How did you come to follow these fellows, lad?

—Как это тебе пришло в голову следить за ними, дружок?

Were they looking suspicious?”

Подозрительны они тебе показались, что ли?

Huck was silent while he framed a duly cautious reply.

Гек молчал, придумывая подходящий ответ.

Then he said:

И наконец сказал:

“Well, you see, I’m a kind of a hard lot,—least everybody says so, and I don’t see nothing agin it—and sometimes I can’t sleep much, on account of thinking about it and sort of trying to strike out a new way of doing.

—Видите ли, я ведь тоже бродяга — по крайней мере, так все говорят, и я не могу ничего возразить против этого. Вот я иной раз и не сплю по ночам, всё хожу по улицам да думаю, как бы начать жить по-другому.

That was the way of it last night.

Так было и в прошлую ночь.

I couldn’t sleep, and so I come along upstreet ’bout midnight, a-turning it all over, and when I got to that old shackly brick store by the Temperance Tavern, I backed up agin the wall to have another think.

Уснуть я не мог, ну и бродил по улице, раздумывая об этих делах. А была уже полночь. Прохожу мимо старого кирпичного склада, что рядом с таверной «Трезвость», стал у стены и думаю…

Well, just then along comes these two chaps slipping along close by me, with something under their arm, and I reckoned they’d stole it.

И вдруг вижу — бегут мимо эти два человека и что-то несут под мышкой.

One was a-smoking, and t’other one wanted a light;

Я так и решил, что краденое.

so they stopped right before me and the cigars lit up their faces and I see that the big one was the deaf and dumb Spaniard, by his white whiskers and the patch on his eye, and t’other one was a rusty, ragged-looking devil.”

Один курил, и другой захотел прикурить — вот они и остановились в двух шагах от меня. Сигары осветили их лица, и я признал в высоком глухонемого испанца — седые бакенбарды и пластырь на глазу. А другой был этот насупленный дьявол в лохмотьях.

“Could you see the rags by the light of the cigars?”

—Неужели при свете сигары ты мог разглядеть его лохмотья?

This staggered Huck for a moment. Then he said:

Гек на минуту смутился.

“Well, I don’t know—but somehow it seems as if I did.”

—Уж не знаю, но, должно быть, разглядел…

“Then they went on, and you—”

—Ну, и что ж? Они пошли, а ты…

“Follered ’em—yes.

—А я за ними… да…

That was it.

Так оно и вышло.

I wanted to see what was up—they sneaked along so.

Хотелось узнать, что они такое затевают.

I dogged ’em to the widder’s stile, and stood in the dark and heard the ragged one beg for the widder, and the Spaniard swear he’d spile her looks just as I told you and your two—”

Я проследил их до самого забора вдовы — до перелаза… Там я стал в темноте и слушаю: тот, в лохмотьях, заступается за вдову, а испанец божится, что изуродует ей всё лицо… Ну, да ведь это я рассказал и вам и вашим обоим…

“What!

—Как!

The deaf and dumb man said all that!”

Глухонемой говорил?

Huck had made another terrible mistake!

Гек снова сделал страшную ошибку.

He was trying his best to keep the old man from getting the faintest hint of who the Spaniard might be, and yet his tongue seemed determined to get him into trouble in spite of all he could do.

Он всячески старался, чтобы старику даже и в голову не могло прийти, кто такой этот «испанец», но его язык как будто поставил себе специальной задачей устраивать ему всякие каверзы.

He made several efforts to creep out of his scrape, but the old man’s eye was upon him and he made blunder after blunder.

Гек несколько раз пытался загладить свою оплошность, но старик не сводил с него глаз, и ой делал промах за промахом.

Presently the Welshman said:

Наконец валлиец сказал:

“My boy, don’t be afraid of me.

—Слушай, милый, меня ты не бойся.

I wouldn’t hurt a hair of your head for all the world.

Я ни за что на — свете не трону волоска на твоей голове.

No—I’d protect you—I’d protect you.

Нет, я буду защищать тебя…

This Spaniard is not deaf and dumb;

да, защищать!

you’ve let that slip without intending it;

Этот испанец не глухонемой.

you can’t cover that up now.

Ты нечаянно проговорился, и теперь уж ничего не поделаешь.

You know something about that Spaniard that you want to keep dark.

Ты что-то знаешь об этом испанце и не хочешь сказать.

Now trust me—tell me what it is, and trust me—I won’t betray you.”

Доверься мне, скажи. И будь покоен — я тебя не выдам.

Huck looked into the old man’s honest eyes a moment, then bent over and whispered in his ear:

Гек посмотрел в честные глаза старика, потом нагнулся и шепнул ему на ухо:

“’Tain’t a Spaniard—it’s Injun Joe!”

—Это не испанец, это Индеец Джо!

The Welshman almost jumped out of his chair. In a moment he said:

Валлиец чуть не свалился со стула.

“It’s all plain enough, now.

—Ну, теперь дело ясное, теперь я понимаю.

When you talked about notching ears and slitting noses I judged that that was your own embellishment, because white men don’t take that sort of revenge.

Когда ты говорил про обрубленные уши и вырезанные ноздри, я был уверен, что ты это сам выдумал, для красоты, потому что белые люди таким манером не мстят.

But an Injun!

Но индеец!

That’s a different matter altogether.”

Это, конечно, совсем другое дело.

During breakfast the talk went on, and in the course of it the old man said that the last thing which he and his sons had done, before going to bed, was to get a lantern and examine the stile and its vicinity for marks of blood.

За завтраком беседа продолжалась, и, между прочим, старик сказал, что, перед тем как уйти, он с сыновьями зажёг фонарь и осмотрел перелаз на заборе и землю вокруг перелаза, нет ли где пятен крови.

They found none, but captured a bulky bundle of—

Пятен они не нашли, но захватили большой узел с…

“Of what ?”

—С чем?

If the words had been lightning they could not have leaped with a more stunning suddenness from Huck’s blanched lips.

Если бы слова были молнией, и тогда они не быстрее сорвались бы с побелевших губ Гека.

His eyes were staring wide, now, and his breath suspended—waiting for the answer.

Глаза у него округлились, дыхание перехватило, и он уставился на старика в ожидании ответа.

The Welshman started—stared in return—three seconds—five seconds—ten—then replied:

Валлиец, в свою очередь, смотрел на него три секунды… пять секунд… десять… и потом ответил:

“Of burglar’s tools.

—Узел с воровским инструментом…

Why, what’s the matter with you?”

Но что с тобой?

Huck sank back, panting gently, but deeply, unutterably grateful.

Гек откинулся на спинку кресла, редко, но глубоко дыша, чувствуя несказанную радость.

The Welshman eyed him gravely, curiously—and presently said:

Валлиец серьёзно, с любопытством смотрел на него и через некоторое время сказал:

“Yes, burglar’s tools.

—Да, связку воровских инструментов.

That appears to relieve you a good deal.

Это как будто очень тебя успокоило?

But what did give you that turn?

Но чего ты боялся?

What were you expecting we’d found?”

Что же, по-твоему, мы должны были найти?

Huck was in a close place—the inquiring eye was upon him—he would have given anything for material for a plausible answer—nothing suggested itself—the inquiring eye was boring deeper and deeper—a senseless reply offered—there was no time to weigh it, so at a venture he uttered it—feebly:

Гек был прижат к стене. Старик не сводил с него испытывающих глаз. Мальчик отдал бы всё на свете, чтобы придумать подходящий ответ, но ему ничего не приходило в голову, а пытливый взгляд старика всё глубже проникал ему в душу. Ответ подвернулся нелепый, но взвешивать слова было некогда, и Гек еле слышно пролепетал наудачу: — Я думал, что вы нашли…

“Sunday-school books, maybe.”

учебники для воскресной школы.

Poor Huck was too distressed to smile, but the old man laughed loud and joyously, shook up the details of his anatomy from head to foot, and ended by saying that such a laugh was money in a-man’s pocket, because it cut down the doctor’s bill like everything.

Бедный мальчик был слишком подавлен и не мог улыбнуться, но старик расхохотался так громко и весело, что у него заколыхалось всё тело, и в конце концов, нахохотавшись вдоволь, объяснил, что такой здоровый смех — это всё равно, что деньги в кармане, потому что он избавляет от расходов на доктора. — Бедняга! —

Then he added:

прибавил он. —

“Poor old chap, you’re white and jaded—you ain’t well a bit—no wonder you’re a little flighty and off your balance.

Ты такой замученный и бледный… тебе, должно быть, сильно нездоровится. Оттого ты и мелешь чушь.

But you’ll come out of it.

Ну, да не беда, всё пройдёт.

Rest and sleep will fetch you out all right, I hope.”

Отдохнёшь, выспишься…

Huck was irritated to think he had been such a goose and betrayed such a suspicious excitement, for he had dropped the idea that the parcel brought from the tavern was the treasure, as soon as he had heard the talk at the widow’s stile.

как рукой снимет. Геку досадно было думать, что он оказался таким простофилей и навлёк на себя подозрение своей неуместной тревогой — ведь понял же он из разговора злодеев, там, у перелаза, что в узле, который они несли из харчевни, не было никакого сокровища.

He had only thought it was not the treasure, however—he had not known that it wasn’t—and so the suggestion of a captured bundle was too much for his self-possession.

Впрочем, это была только догадка, наверняка он этого её знал. Вот почему упоминание о находке так взволновало его.

But on the whole he felt glad the little episode had happened, for now he knew beyond all question that that bundle was not the bundle, and so his mind was at rest and exceedingly comfortable.

Но в общем, он был даже рад, что произошёл этот случай. Теперь он наверное знал, что в найденном узле нет — сокровища.

In fact, everything seemed to be drifting just in the right direction, now;

Значит, всё превосходно и ничего не потеряно.

the treasure must be still in No. 2, the men would be captured and jailed that day, and he and Tom could seize the gold that night without any trouble or any fear of interruption.

Да, дела как будто складываются очень неплохо: сундучок, должно быть, до сих пор остаётся в номере втором, обоих негодяев поймают сегодня же и посадят в тюрьму, а нынче ночью он и там без хлопот, никого не боясь, пойдут и захватят всё золото.

Just as breakfast was completed there was a knock at the door.

Только что они кончили завтракать, как в дверь постучали.

Huck jumped for a hiding-place, for he had no mind to be connected even remotely with the late event.

Гек поспешно спрятался, так как совсем не желал, чтобы кто-нибудь мог подумать, что он имеет хоть какое-нибудь отношение к ночному событию.

The Welshman admitted several ladies and gentlemen, among them the Widow Douglas, and noticed that groups of citizens were climbing up the hill—to stare at the stile.

Валлиец ввёл в комнату несколько леди и джентльменов, в том числе и вдову Дуглас, и заметил, что на горе там и сям мелькают группы горожан, опешивших поглядеть на место происшествия.

So the news had spread.

Следовательно, — новость уже стала известна.

The Welshman had to tell the story of the night to the visitors.

Валлийцу пришлось рассказать посетителям историю этой ночи.

The widow’s gratitude for her preservation was outspoken.

Вдова стала благодарить его за то, что он спас ей жизнь.

“Don’t say a word about it, madam.

—Ни слова, сударыня!

There’s another that you’re more beholden to than you are to me and my boys, maybe, but he don’t allow me to tell his name.

Есть другой человек, которому вы, быть может, ещё больше обязаны, чем мне и моим сыновьям, но он не позволяет мне назвать его имя.

We wouldn’t have been there but for him.”

Нам и в голову не пришло бы пойти к тому месту, если бы не он.

Of course this excited a curiosity so vast that it almost belittled the main matter—but the Welshman allowed it to eat into the vitals of his visitors, and through them be transmitted to the whole town, for he refused to part with his secret.

Разумеется, слова эти возбудили такое любопытство, что даже главное событие отступило на задний план. Но валлиец только разжёг любопытство гостей и не выдал им тайны. Благодаря этому их любопытство скоро передалось всему городу.

When all else had been learned, the widow said:

Когда гости узнали остальные подробности, вдова оказала:

“I went to sleep reading in bed and slept straight through all that noise.

—Я уснула, читая в кровати, и всё время спокойно опала.

Why didn’t you come and wake me?”

Почему вы не пришли и не разбудили меня?

“We judged it warn’t worth while.

—Решили, что не стоит, — ответил валлиец. —

Those fellows warn’t likely to come again—they hadn’t any tools left to work with, and what was the use of waking you up and scaring you to death?

Думали так: негодяи едва ли вернутся — ведь они остались без инструментов и не могли взломать дверь. Зачем же было будить вас? Чтобы напугать до смерти?

My three negro men stood guard at your house all the rest of the night.

Кроме того, три моих негра до утра простояли на страже возле вашего дома.

They’ve just come back.”

Вот только сейчас воротились.

More visitors came, and the story had to be told and retold for a couple of hours more.

Пришли новые посетители, и в течение двух часов старик только и делал, что повторял свой рассказ.

There was no Sabbath-school during day-school vacation, but everybody was early at church.

В это утро по случаю каникул в воскресной школе не было обычных занятий, но всё-таки все спозаранку собрались в церковь.

The stirring event was well canvassed.

Повсюду только и говорили, что о страшном ночном событии.

News came that not a sign of the two villains had been yet discovered.

Все уже знали, что полиция до сих пор не напала на след злоумышленников.

When the sermon was finished, Judge Thatcher’s wife dropped alongside of Mrs. Harper as she moved down the aisle with the crowd and said:

По окончании проповеди жена судьи Тэчера нагнала миссис Гартаер, двинувшуюся вместе с толпою к выходу, и сказала:

“Is my Becky going to sleep all day?

—Что же, моя Бекки так и проспит у вас весь день?

I just expected she would be tired to death.”

Впрочем, я знала, что она до смерти устанет…

“Your Becky?”

—Ваша Бекки?

“Yes,” with a startled look—“didn’t she stay with you last night?”

—Да. (Испуганный взгляд.) Разве она не ночевала у вас?

“Why, no.”

—Нет.

Mrs. Thatcher turned pale, and sank into a pew, just as Aunt Polly, talking briskly with a friend, passed by.

Миссис Тэчер побледнела и опустилась на церковную скамью. Как раз в это время мимо проходила тётя Полли, о чём-то оживлённо беседуя с приятельницей. — Здравствуйте, миссис Тэчер! —

Aunt Polly said:

сказала тётя Полли. —

“Goodmorning, Mrs. Thatcher.

Доброго утра, миссис Гарлер!

Goodmorning, Mrs. Harper.

А у меня мальчишка опять потерялся.

I’ve got a boy that’s turned up missing.

Должно быть, эту ночь он спал у вас…

I reckon my Tom stayed at your house last night—one of you.

или у вас…

And now he’s afraid to come to church. I’ve got to settle with him.”

а теперь боится прийти в церковь — знает, что ему будет хорошая взбучка.

Mrs. Thatcher shook her head feebly and turned paler than ever.

Миссис Тэчер слабо покачала головой и ещё больше побледнела.

“He didn’t stay with us,” said Mrs. Harper, beginning to look uneasy.

—У нас его не было, — сказала миссис Гарпер, тоже начиная беспокоиться.

A marked anxiety came into Aunt Polly’s face.

Лицо тёти Полли выразило явную тревогу.

“Joe Harper, have you seen my Tom this morning?”

—Джо Гарпер, ты видел нынче утром моего Тома? — спросила она.

“No’m.”

—Нет.

“When did you see him last?”

—А когда ты видел его в последний раз?

Joe tried to remember, but was not sure he could say.

Джо попытался припомнить, но не мог сказать наверняка.

The people had stopped moving out of church.

Выходившие из церкви стали останавливаться. В толпе начались перешёптывания.

Whispers passed along, and a boding uneasiness took possession of every countenance.

Тень беспокойства появилась на каждом лице.

Children were anxiously questioned, and young teachers.

Детей и младших учителей засыпали вопросами.

They all said they had not noticed whether Tom and Becky were on board the ferryboat on the homeward trip; it was dark;

Оказалось, никто не заметил, были ли Там и Бекки на пароходике когда все возвращались домой: было ведь очень темно;

no one thought of inquiring if any one was missing.

никому и в голову не пришло проверить, все ли в сборе.

One young man finally blurted out his fear that they were still in the cave!

Наконец один юноша брякнул, что, возможно, они остались в пещере.

Mrs. Thatcher swooned away.

Миссис Тэчер упала в обморок.

Aunt Polly fell to crying and wringing her hands.

Тётя Полли зарыдала, ломая руки.

The alarm swept from lip to lip, from group to group, from street to street, and within five minutes the bells were wildly clanging and the whole town was up!

Тревожная весть переходила из уст в уста, от толпы к толпе, из улицы в улицу. Через пять минут уже трезвонили во все колокола и весь город был на ногах!

The Cardiff Hill episode sank into instant insignificance, the burglars were forgotten, horses were saddled, skiffs were manned, the ferryboat ordered out, and before the horror was half an hour old, two hundred men were pouring down highroad and river toward the cave.

Происшествие на Кардифской горе мгновенно показалось ничтожным, грабители были сразу забыты. Седлали лошадей, отвязывали лодки. Послали за пароходиком. Не прошло и получаса с момента страшного открытия, как около двухсот человек направились уже и по реке, и по суше к пещере.

All the long afternoon the village seemed empty and dead.

Весь городок казался вымершим — так он опустел.

Many women visited Aunt Polly and Mrs. Thatcher and tried to comfort them.

Весь день женщины навещали тётю Полли и миссис Тэчер, пытаясь утешить их;

They cried with them, too, and that was still better than words.

плакали вместе с ними, и это было лучше всяких слов.

All the tedious night the town waited for news; but when the morning dawned at last, all the word that came was, “Send more candles—and send food.”

Всю томительную ночь городок ожидал известий, но когда наконец забрезжило утро, из пещеры было получено только несколько слов: «Пришлите ещё свечей и провизии».

Mrs. Thatcher was almost crazed; and Aunt Polly, also.

Миссис Тэчер чуть не обезумела от горя, тётя Полли — тоже.

Judge Thatcher sent messages of hope and encouragement from the cave, but they conveyed no real cheer.

Судья Тэчер то и дело присылал из пещеры сказать, чтобы они не теряли надежды, но его слова, не приносили им утешения.

The old Welshman came home toward daylight, spattered with candle-grease, smeared with clay, and almost worn out.

На другой день, на рассвете, старик валлиец вернулся домой, весь испачканный свечным салом и глиной и еле держась на ногах.

He found Huck still in the bed that had been provided for him, and delirious with fever.

Он нашёл Гека в той самой постели, куда его уложили вчера. Мальчик был в бреду, и метался в горячке.

The physicians were all at the cave, so the Widow Douglas came and took charge of the patient. She said she would do her best by him, because, whether he was good, bad, or indifferent, he was the Lord’s, and nothing that was the Lord’s was a thing to be neglected.

Все врачи были в пещере, так что за больным взялась ходить вдова Дуглас, говоря, что она сделает для него всё, что возможно, так как, хорош он или плох, он всё-таки создание божье — не бросать же его без призора.

The Welshman said Huck had good spots in him, and the widow said:

Валлиец сказал, что у Гека есть свои добрые качества, и вдова согласилась с ним:

“You can depend on it.

—Вы совершенно правы.

That’s the Lord’s mark. He don’t leave it off. He never does.

То, что создано господом богом, имеет на себе его печать.

Puts it somewhere on every creature that comes from his hands.”

Каждое творение его рук не может быть без божьей благодати.

Early in the forenoon parties of jaded men began to straggle into the village, but the strongest of the citizens continued searching.

К полудню в городок начали возвращаться отдельные группы до смерти усталых людей, но те горожане, у которых осталось хоть немного энергии, всё ещё продолжали поиски.

All the news that could be gained was that remotenesses of the cavern were being ransacked that had never been visited before;

Нового узнали только то, что в пещере обшарены все дальние галереи, куда никто не заглядывал раньше;

that every corner and crevice was going to be thoroughly searched; that wherever one wandered through the maze of passages, lights were to be seen flitting hither and thither in the distance, and shoutings and pistol-shots sent their hollow reverberations to the ear down the sombre aisles.

что будут осмотрены все расселины, все закоулки, что в лабиринте коридоров там и сям мелькают вдали огоньки и что по мрачным переходам то и делю перекатывается глухое эхо отдалённых криков и пистолетных выстрелов.

In one place, far from the section usually traversed by tourists, the names “BECKY & TOM” had been found traced upon the rocky wall with candle-smoke, and near at hand a grease-soiled bit of ribbon.

В одном месте, далеко от той части пещеры, которую обычно посещают туристы, нашли имена «Бекки и Том», выведенные на камне копотью свечи, и тут же валялся запачканный салом обрывок ленточки.

Mrs. Thatcher recognized the ribbon and cried over it.

Миссис Тэчер узнала ленточку я разрыдалась над ней.

She said it was the last relic she should ever have of her child;

Она говорила, что это последняя память о её погибшем ребёнке.

and that no other memorial of her could ever be so precious, because this one parted latest from the living body before the awful death came.

Ничто не может быть драгоценнее, потому что это — последний предмет, с которым Бекки рассталась, перед тем как её застигла ужасная смерть.

Some said that now and then, in the cave, a far-away speck of light would glimmer, and then a glorious shout would burst forth and a score of men go trooping down the echoing aisle—and then a sickening disappointment always followed; the children were not there;

Иные рассказывали, что во время поисков замечали вдали какой-то мерцающий свет и человек двадцать с криком радости кидались в ту сторону, пробуждая громкое эхо, но, увы, их радость была преждевременной: они находили не детей, а кого-нибудь из своих.

it was only a searcher’s light.

Так прошли три страшных дня и три страшные ночи.

Three dreadful days and nights dragged their tedious hours along, and the village sank into a hopeless stupor.

Тоскливо тянулись часы. Весь город впал наконец в какое-то безнадёжное оцепенение. У каждого работа валилась из рук.

No one had heart for anything. The accidental discovery, just made, that the proprietor of the Temperance Tavern kept liquor on his premises, scarcely fluttered the public pulse, tremendous as the fact was.

Даже случайно сделанное открытие, что владелец таверны «Трезвость» тайно торгует спиртными напитками, при всей своей чудовищности, не взволновало почти никого.

In a lucid interval, Huck feebly led up to the subject of taverns, and finally asked—dimly dreading the worst—if anything had been discovered at the Temperance Tavern since he had been ill.

Когда больной Гек на некоторое время пришёл в себя, он завёл разговор о таверне и наконец спросил, смутно опасаясь услышать ужасную весть, не нашли ли чего-нибудь в таверне «Трезвость» за время его болезни.

“Yes,” said the widow.

—Нашли, — ответила вдова.

Huck started up in bed, wildeyed:

Гек дико взглянул на неё и подскочил на кровати.

“What?

—Что?

What was it?”

Что такое нашли?

“Liquor!—

—Крепкие напитки.

!—and the place has been shut up.

Водку… И таверна теперь закрыта…