Reading room | Mark Twain | Adventures of Huckleberry Finn | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian

Глава XII. «

It must a been close on to one o'clock when we got below the island at last, and the raft did seem to go mighty slow.

«От добра добра не ищут» Было, наверное, около часу, когда мы, наконец, оказались ниже острова, – плот наш полз еле-еле.

If a boat was to come along we was going to take to the canoe and break for the Illinois shore; and it was well a boat didn't come, for we hadn't ever thought to put the gun in the canoe, or a fishing-line, or anything to eat.

Если бы лодка нагнала нас, мы перескочили бы в челнок и рванули к иллинойскому берегу, но лодка не появилась, и слава Богу, потому как мы даже не подумали уложить в челнок ружье, донки, еду какую-нибудь.

We was in ruther too much of a sweat to think of so many things.

Мы так спешили, что вообще ни о чем не думали.

It warn't good judgment to put everything on the raft.

Хотя держать все на плоту, было, конечно, глупо.

If the men went to the island I just expect they found the camp fire I built, and watched it all night for Jim to come.

Я рассчитывал, что те двое, как приплывут на остров, наверняка найдут разведённый мной костер, а после просидят всю ночь невдалеке от него, поджидая Джима.

Anyways, they stayed away from us, and if my building the fire never fooled them it warn't no fault of mine.

Ну, так или иначе, за нами они не погнались и, если мой костер их все же не одурачил, то я в этом не виноват.

I played it as low down on them as I could.

Я сделал, чтобы надуть их, все что мог.

When the first streak of day began to show we tied up to a towhead in a big bend on the Illinois side, and hacked off cottonwood branches with the hatchet, and covered up the raft with them so she looked like there had been a cave-in in the bank there.

Едва начало светать, мы пристали к стрелке у большого изгиба иллинойского берега, нарубили тополевых веток и завалили ими плот, чтобы он казался издали заросшей впадиной в песке.

A tow-head is a sandbar that has cottonwoods on it as thick as harrow-teeth.

Стрелка – это такая длинная наносная коса, и наша поросла тополями, частыми, как зубья бороны.

We had mountains on the Missouri shore and heavy timber on the Illinois side, and the channel was down the Missouri shore at that place, so we warn't afraid of anybody running across us.

Миссурийский берег был в тех местах гористым, иллинойский порос густым лесом, а самая быстрина шла близко к миссурийскому, поэтому мы не боялись, что кто-нибудь проплывёт вблизи нас.

We laid there all day, and watched the rafts and steamboats spin down the Missouri shore, and up-bound steamboats fight the big river in the middle.

Мы пролежали на стрелке весь день, наблюдая за плотами и пароходами, шедшими под миссурийским берегом, и за теми, что с натугой поднимались вверх по середине огромной реки.

I told Jim all about the time I had jabbering with that woman; and Jim said she was a smart one, and if she was to start after us herself she wouldn't set down and watch a camp fire — no, sir, she'd fetch a dog.

Я уже передал Джиму мой разговор с женщиной, и он сказал, что она очень умная, что если бы она нас искать взялась, то не стала бы сидеть в засаде у моего костра, нет, сэр, она прихватила бы с собой собаку.

Well, then, I said, why couldn't she tell her husband to fetch a dog?

Ладно, говорю, а чего ж она тогда мужу насчёт собаки не сказала?

Jim said he bet she did think of it by the time the men was ready to start, and he believed they must a gone up-town to get a dog and so they lost all that time, or else we wouldn't be here on a towhead sixteen or seventeen mile below the village — no, indeedy, we would be in that same old town again.

Джим ответил, что об заклад биться готов, – ко времени, когда мужчины собрались отплыть на остров, ей это уже пришло в голову и она отправила их обратно в город, за собакой, потому-то они время и потеряли, а иначе мы не сидели бы сейчас на косе милях в шестнадцати-семнадцати ниже города – нет, сэр, нас бы уже свезли в этот самый город.

So I said I didn't care what was the reason they didn't get us as long as they didn't.

Я ответил на это, что не изловили нас – и ладно, а уж по какой такой причине, мне оно без разницы.

When it was beginning to come on dark we poked our heads out of the cottonwood thicket, and looked up and down and across; nothing in sight; so Jim took up some of the top planks of the raft and built a snug wigwam to get under in blazing weather and rainy, and to keep the things dry.

Как только начало смеркаться, мы высунули головы из тополевой рощи и оглядели реку – ни вверху, ни внизу никого видно не было, поэтому Джим снял несколько досок плотового настила и соорудил из них уютный такой шалашик, в котором мы могли укрываться от ветра и дождя, да и вещи наши хранить, чтобы они не намокали.

Jim made a floor for the wigwam, and raised it a foot or more above the level of the raft, so now the blankets and all the traps was out of reach of steamboat waves.

Он и пол в шалаше настлал, примерно на фут возвышавшийся над плотом, так что волны, которые пароходами поднимаются, не могли захлёстывать наши одеяла и прочее имущество.

Right in the middle of the wigwam we made a layer of dirt about five or six inches deep with a frame around it for to hold it to its place; this was to build a fire on in sloppy weather or chilly; the wigwam would keep it from being seen.

В центре шалаша мы насыпали дюймов на пять-шесть земли и обложили ее, чтобы не рассыпалась, бортиком, – теперь можно было, если наступит мокреть или холод, разводить в шалаше костёрчик, и никто его с реки не заметит.

We made an extra steering-oar, too, because one of the others might get broke on a snag or something.

Ещё мы сделали запасное рулевое весло, – на случай, если те, что у нас уже были, зацепятся за топляк и сломаются или ещё что.

We fixed up a short forked stick to hang the old lantern on, because we must always light the lantern whenever we see a steamboat coming down-stream, to keep from getting run over; but we wouldn't have to light it for up-stream boats unless we see we was in what they call a “crossing”; for the river was pretty high yet, very low banks being still a little under water; so up-bound boats didn't always run the channel, but hunted easy water.

А на носу плота закрепили короткую палку с развилкой и повесили на нее старый фонарь, – мы думали зажигать его всякий раз, как увидим идущий с верховьев пароход, чтобы он на нас не налетел; если пароход шел снизу, фонарь зажигать не требовалось, – ну, разве что пароход отмель огибал, – однако вода стояла ещё так высоко, что низинные берега оставались под ней, и низовые пароходы старались уйти со стрежня туда, где течение было потише.

This second night we run between seven and eight hours, with a current that was making over four mile an hour.

Во вторую ночь мы плыли часов семь или восемь, проходя за час больше четырёх миль.

We catched fish and talked, and we took a swim now and then to keep off sleepiness.

Ловили рыбу, разговаривали, время от времени окунались, чтобы отогнать сон, в воду.

It was kind of solemn, drifting down the big, still river, laying on our backs looking up at the stars, and we didn't ever feel like talking loud, and it warn't often that we laughed — only a little kind of a low chuckle.

Огромная, спокойная река величаво несла нас на себе, а мы лежали, глядя на звезды и временами нам даже разговаривать не хотелось, да и смеялись мы редко – так, похмыкаем немного и все.

We had mighty good weather as a general thing, and nothing ever happened to us at all — that night, nor the next, nor the next.

Погода стояла замечательная, а происшествий никаких не случилось – ни в ту ночь, ни в следующую, ни в следующую за ней.

Every night we passed towns, some of them away up on black hillsides, nothing but just a shiny bed of lights; not a house could you see.

Что ни ночь, мимо нас проплывали города, некоторые из них, стоявшие далеко от реки, на склонах черных холмов, выглядели всего лишь скопищами ярких огней – ни одного дома мы с воды разглядеть не могли.

The fifth night we passed St. Louis, and it was like the whole world lit up. In St.

На пятую ночь мы миновали Сент-Луис, походивший на огромный, залитый светом мир.

Petersburg they used to say there was twenty or thirty thousand people in St. Louis, but I never believed it till I see that wonderful spread of lights at two o'clock that still night.

В Санкт-Петербурге говорили, что людей в Сент-Луисе живет тысяч двадцать-тридцать, но я в это не верил, пока не увидел в два часа тихой ночи великолепный разлив его огней.

There warn't a sound there; everybody was asleep.

И ведь ниоткуда не долетало ни звука, все в городе спали.

Every night now I used to slip ashore towards ten o'clock at some little village, and buy ten or fifteen cents' worth of meal or bacon or other stuff to eat; and sometimes I lifted a chicken that warn't roosting comfortable, and took him along.

Каждый вечер мы часов около десяти приставали у какого-нибудь городка, я сходил на берег, покупал центов на десять-пятнадцать муки, или грудинки, или ещё какой еды, а порой, если мне попадалась запозднившаяся курица, прихватывал и ее.

Pap always said, take a chicken when you get a chance, because if you don't want him yourself you can easy find somebody that does, and a good deed ain't ever forgot.

Папаша всегда говорил: увидишь где курицу – бери; если она не пригодится тебе, пригодится кому-то другому, а доброе дело человеку непременно зачтётся.

I never see pap when he didn't want the chicken himself, but that is what he used to say, anyway.

Я, правда, не помню случая, чтобы курица не пригодилась самому папаше, но так уж он говорил.

Mornings before daylight I slipped into cornfields and borrowed a watermelon, or a mushmelon, or a punkin, or some new corn, or things of that kind.

А по утрам, перед рассветом, мы останавливались у какого-нибудь кукурузного поля либо огорода, и я заимствовал у его хозяина арбуз, или дыню, или тыкву, или несколько початков молодой кукурузы, – в общем, что попадётся.

Pap always said it warn't no harm to borrow things if you was meaning to pay them back some time; but the widow said it warn't anything but a soft name for stealing, and no decent body would do it.

Тот же папаша уверял, что заимствование не грех, если ты твердо решил когда-нибудь потом заплатить за взятое; но с другой стороны, вдова говорила, что никакое это не заимствование, а благовидное название воровства, и что порядочные люди так не поступают.

Jim said he reckoned the widow was partly right and pap was partly right; so the best way would be for us to pick out two or three things from the list and say we wouldn't borrow them any more — then he reckoned it wouldn't be no harm to borrow the others.

Джим, когда я рассказал ему об этом, заявил, что он это дело так понимает: и вдова отчасти права, и папаша тоже, а потому самое для нас лучшее – составить список того, что мы могли бы позаимствовать, выбрать в нем два-три названия и сказать: вот это мы больше заимствовать нипочём не станем, после чего все остальное можно будет тянуть со спокойной совестью.

So we talked it over all one night, drifting along down the river, trying to make up our minds whether to drop the watermelons, or the cantelopes, or the mushmelons, or what.

Мы с ним целую ночь проспорили, плывя по реке, все пытались понять, от чего нам лучше отказаться – от арбузов, от канталуп, от прочих дынь, от чего?

But towards daylight we got it all settled satisfactory, and concluded to drop crabapples and p'simmons.

И к рассвету договорились самым удовлетворительным образом, решив никогда больше не брать яблок-дичков и хурмы.

We warn't feeling just right before that, but it was all comfortable now.

До этого нам совесть, ну никак покоя не давала, а тут сразу и угомонилась.

I was glad the way it come out, too, because crabapples ain't ever good, and the p'simmons wouldn't be ripe for two or three months yet.

Да и я тоже нашим решением остался доволен, потому как дички эти – изрядная гадость, а хурме ещё все равно два-три месяца поспевать надо было.

We shot a water-fowl now and then that got up too early in the morning or didn't go to bed early enough in the evening.

Время от времени нам удавалось подстрелить утку, которая либо слишком рано просыпалась, либо спать ложилась слишком поздно.

Take it all round, we lived pretty high.

Так что, в общем и целом, жили мы как у Христа за пазухой.

The fifth night below St. Louis we had a big storm after midnight, with a power of thunder and lightning, and the rain poured down in a solid sheet.

На пятую после Сент-Луиса ночь разразилась буря – гром, молнии, дождь как из ведра.

We stayed in the wigwam and let the raft take care of itself.

Мы укрылись в шалаше, решив, что плот сможет и сам о себе позаботиться.

When the lightning glared out we could see a big straight river ahead, and high, rocky bluffs on both sides.

При вспышках молний мы различали впереди прямое русло реки и скалистые утёсы по обоим ее берегам.

By and by says I, “Hel- lo , Jim, looky yonder!”

А потом я и говорю: «Вот те и на, Джим, посмотри-ка!».

It was a steamboat that had killed herself on a rock.

Это я увидел разбившийся о скалу пароход.

We was drifting straight down for her.

Нас прямо на него и несло.

The lightning showed her very distinct.

Снова ударила молния и мы увидели все как на ладони.

She was leaning over, with part of her upper deck above water, and you could see every little chimbly-guy clean and clear, and a chair by the big bell, with an old slouch hat hanging on the back of it, when the flashes come.

Пароход накренило так, что из воды торчала только часть его верхней палубы, и когда снова сверкнула молния, мы ясно увидели оттяжку трубы, большой колокол и стул под ним, с висевшей на его спинке фетровой шляпой.

Well, it being away in the night and stormy, and all so mysterious-like, I felt just the way any other boy would a felt when I see that wreck laying there so mournful and lonesome in the middle of the river. I wanted to get aboard of her and slink around a little, and see what there was there.

Ночь, гроза, все вокруг выглядит так таинственно – да любой мальчишка, оказавшийся здесь и увидевший посреди реки скорбный, потерпевший крушение, всеми брошенный пароход, почувствовал бы то же, что я.

So I says:

Ну я и говорю:

“Le's land on her, Jim.”

–Давай на него заберёмся, Джим.

But Jim was dead against it at first.

Он поначалу упёрся намертво.

He says:

Говорит:

“I doan' want to go fool'n 'long er no wrack.

–Ну уж нет, не полезу я на эту развалюху.

We's doin' blame' well, en we better let blame' well alone, as de good book says.

Нам и без нее хорошо, а от добра добра не ищут, так и в Писании сказано.

Like as not dey's a watchman on dat wrack.”

На нем, небось, и сторожа оставили.

“Watchman your grandmother,” I says; “there ain't nothing to watch but the texas and the pilot-house; and do you reckon anybody's going to resk his life for a texas and a pilot-house such a night as this, when it's likely to break up and wash off down the river any minute?”

–Ты бы ещё к бабушке своей сторожа приставил, – говорю я. – Там же только и осталось над водой, что палубная надстройка да рулевая рубка, по-твоему, станет кто-нибудь в такую ночь рисковать ради них жизнью? Тем более что пароход того и гляди пополам переломится в весь на дно уйдёт.

Jim couldn't say nothing to that, so he didn't try. “

На это Джиму возразить было нечего, ну, он и пробовать не стал.

“And besides,” I says, “we might borrow something worth having out of the captain's stateroom.

–И потом, – говорю я, – а вдруг в капитанской каюте что ценное найдётся?

Seegars, I bet you — and cost five cents apiece, solid cash.

Сигары, скажу я тебе, по пять центов штука стоят и все наличными.

Steamboat captains is always rich, and get sixty dollars a month, and they don't care a cent what a thing costs, you know, long as they want it.

Капитаны пароходов – люди состоятельные, шестьдесят долларов в месяц получают, им, знаешь ли, если какая вещь приглянулась, они на цену не смотрят.

Stick a candle in your pocket; I can't rest, Jim, till we give her a rummaging.

Достань-ка лучше свечу, Джим, мне покоя не будет, если я не обшарю эту посудину.

Do you reckon Tom Sawyer would ever go by this thing?

Думаешь, Том Сойер проплыл бы мимо нее? Да ни за какие коврижки.

Not for pie, he wouldn't. He'd call it an adventure — that's what he'd call it; and he'd land on that wreck if it was his last act.

Он назвал бы это приключением, вот что он сделал бы, и залез бы на этот пароход, даже если б ему жить на свете всего один день оставалось.

And wouldn't he throw style into it?—

А уж шуму наделал бы!

?—wouldn't he spread himself, nor nothing?

Том Сойер развернулся бы тут, будь здоров.

Why, you'd think it was Christopher C'lumbus discovering Kingdom-Come.

Ты бы решил, что это Христофор Колумб царствие небесное открывает.

I wish Tom Sawyer was here.”

Эх, жаль, нет с нами Тома Сойера.

Jim he grumbled a little, but give in.

Джим поворчал-поворчал и сдался.

He said we mustn't talk any more than we could help, and then talk mighty low.

Сказал только, что на пароходе нам лучше помалкивать, а если и говорить, то шёпотом.

The lightning showed us the wreck again just in time, and we fetched the stabboard derrick, and made fast there.

Тут молния снова осветила его, мы ухватились за грузовую стрелу правого борта и привязали к ней плот.

The deck was high out here.

Крен у палубы был тот ещё.

We went sneaking down the slope of it to labboard, in the dark, towards the texas, feeling our way slow with our feet, and spreading our hands out to fend off the guys, for it was so dark we couldn't see no sign of them.

Мы кое-как, нащупывая ногами пол, начали перебираться на левый борт, к палубной надстройке, и все шарили перед собой руками, чтобы не налететь на одну из оттяжек, их же в такой темнотище никак разглядеть было нельзя.

Pretty soon we struck the forward end of the skylight, and clumb on to it; and the next step fetched us in front of the captain's door, which was open, and by Jimminy, away down through the texas-hall we see a light!

Потом наткнулись на световой люк, перебрались через него, а сделав ещё шаг, оказались перед распахнутой дверью капитанской каюты и, черт меня подери! –

and all in the same second we seem to hear low voices in yonder!

увидели в дальнем конце палубной надстройки свет и в ту же секунду услышали чьи-то негромкие голоса.

Jim whispered and said he was feeling powerful sick, and told me to come along.

Джим зашептал, что у него живот со страху свело и что нам лучше уйти.

I says, all right, and was going to start for the raft; but just then I heard a voice wail out and say:

Я говорю, ладно, собираюсь повернуть обратно к плоту, и тут вдруг слышу, как один из этих голосов с подвыванием таким произносит:

“Oh, please don't, boys; I swear I won't ever tell!”

–Ой, не надо, мужики, пожалуйста, клянусь вам, я не донесу!

Another voice said, pretty loud:

А другой отвечает, да громко так:

“It's a lie, Jim Turner.

–Врёшь, Джим Тернер.

You've acted this way before.

Ты такие штуки и раньше выкидывал.

You always want more'n your share of the truck, and you've always got it, too, because you've swore 't if you didn't you'd tell.

Тебе всегда хотелось заграбастать побольше и всегда удавалось, потому что ты грозился, что иначе на всех донесёшь.

But this time you've said it jest one time too many.

Ну так на этот раз у тебя перебор вышел.

You're the meanest, treacherousest hound in this country.”

Ты самый гнусный, самый коварный пёс, какой только есть в нашей стране.

By this time Jim was gone for the raft.

Джим уже заковылял к плоту.

I was just a-biling with curiosity; and I says to myself, Tom Sawyer wouldn't back out now, and so I won't either; I'm a-going to see what's going on here.

А меня любопытство разобрало, я сказал себе: теперь-то Том Сойер нипочём не ушёл бы, ну и я не уйду, пока не узнаю, что здесь происходит.

So I dropped on my hands and knees in the little passage, and crept aft in the dark till there warn't but one stateroom betwixt me and the cross-hall of the texas.

В общем, встал я на четвереньки и в темноте пополз по коридорчику в сторону кормы – и полз, пока между мной и поперечным коридором надстройки не осталась всего одна каюта.

Then in there I see a man stretched on the floor and tied hand and foot, and two men standing over him, and one of them had a dim lantern in his hand, and the other one had a pistol.

И вижу, лежит на полу мужчина, руки у него связаны, ноги тоже, а над ним стоят двое других – один фонарь держит, тусклый такой, а второй пистолет.

This one kept pointing the pistol at the man's head on the floor, and saying:

И этот второй целит из пистолета в лоб тому, который лежит, и говорит:

“I'd like to!

–Так и подмывает пальнуть!

And I orter, too — a mean skunk!”

Да оно и следовало бы, подлая ты вонючка.

The man on the floor would shrivel up and say, “Oh, please don't, Bill; I hain't ever goin' to tell.”

А тот, который лежит, весь трясётся и просит: – Не надо, Билл; я, ей-богу, не донесу.

And every time he said that the man with the lantern would laugh and say:

И всякий раз, как он повторяет это, мужчина с фонарём усмехается и говорит:

“'Deed you ain't!

–Это точно, не донесёшь!

You never said no truer thing 'n that, you bet you.”

Большей правды ты в жизни своей не говорил.

And once he said: “Hear him beg!

А потом он сказал:

and yit if we hadn't got the best of him and tied him he'd a killed us both.

–Ишь, как он нас упрашивает! А не справься мы с ним да не свяжи, обоих убил бы. И за что?

And what for ?

А ни за что.

Jist for noth'n. Jist because we stood on our rights —that's what for.

Только за то, что мы хотели получить честную долю нашей добычи.

But I lay you ain't a-goin' to threaten nobody any more, Jim Turner.

Ну ладно, Джим Тернер, я так понимаю, больше тебе никому грозить не доведётся.

Put up that pistol, Bill.”

Убери пистолет, Билл.

Bill says:

А Билл отвечает:

“I don't want to, Jake Packard.

–Ну уж нет, Джейк Паккард.

I'm for killin' him — and didn't he kill old Hatfield jist the same way — and don't he deserve it?”

Я за то, чтобы прикончить его – разве не убил он вот так же старика Хатфилда, разве не заслужил смерти?

“But I don't want him killed, and I've got my reasons for it.”

–А вот я не хочу его убивать и имею на это причину.

“Bless yo' heart for them words, Jake Packard!

–Благослови тебя Бог за такие слова, Джейк Паккард!

I'll never forgit you long's I live!”

Век их не забуду! –

says the man on the floor, sort of blubbering.

говорит лежащий и вроде как всхлипывает.

Packard didn't take no notice of that, but hung up his lantern on a nail and started towards where I was there in the dark, and motioned Bill to come.

Паккард на него никакого внимания не обратил, а повесил фонарь на гвоздь и пошёл туда, где засел в темноте я, и Билла за собой поманил.

I crawfished as fast as I could about two yards, but the boat slanted so that I couldn't make very good time; so to keep from getting run over and catched I crawled into a stateroom on the upper side.

Я, как мог быстро, прополз, пятясь, точно рак, ярда два, да ведь при таком наклоне пола приличной скорости не разовьёшь и потому я, испугавшись, что кто-то из них наступит на меня в темноте и сцапает, заполз в ближайшую каюту.

The man came a-pawing along in the dark, and when Packard got to my stateroom, he says:

Паккард шел, придерживаясь в темноте за стену коридора, а как поравнялся с моей каютой, то и говорит:

“Here — come in here.”

–Ага – зайдём-ка сюда.

And in he come, and Bill after him.

И зашёл, и Билл за ним.

But before they got in I was up in the upper berth, cornered, and sorry I come.

Я к этому времени уже успел взлететь на верхнюю койку и забиться в угол, сильно раскаиваясь в моей любознательности.

Then they stood there, with their hands on the ledge of the berth, and talked.

А они стояли совсем рядышком, ухватившись за край этой койки, и разговаривали.

I couldn't see them, but I could tell where they was by the whisky they'd been having.

Видеть я их не мог, но где они стоят, знал, потому что от обоих разило виски.

I was glad I didn't drink whisky; but it wouldn't made much difference anyway, because most of the time they couldn't a treed me because I didn't breathe.

Хорошо хоть, я-то виски не пью, – впрочем, сейчас это было без разницы, они меня все одно не унюхали бы, потому что я не дышал.

I was too scared.

Слишком был перепуган.

And, besides, a body couldn't breathe and hear such talk.

Да и опять же, слушая такой разговор, не больно-то подышишь.

They talked low and earnest.

Беседовали они негромко, серьезно.

Bill wanted to kill Turner.

Биллу хотелось убить Тернера.

He says:

Он говорит:

“He's said he'll tell, and he will.

–Он клянётся, что не донесёт, но ведь донесёт обязательно.

If we was to give both our shares to him now it wouldn't make no difference after the row and the way we've served him.

Даже если мы сейчас отдадим ему обе наши доли, это ничего не изменит, мы ж с ним уже поцапались, да и досталось ему от нас прилично.

Shore's you're born, he'll turn State's evidence; now you hear me .

Как только мы окажемся на берегу, он тут же властям настучит, уж ты мне поверь.

I'm for putting him out of his troubles.”

Поэтому я за то, чтобы избавить его от всех горестей земных.

“So'm I,” says Packard, very quiet.

–Так ведь, и я тоже, – очень тихо произнёс Паккард.

“Blame it, I'd sorter begun to think you wasn't. Well, then, that's all right.

–Черт, а я уж решил, что ты против. Ну тогда порядок.

Le's go and do it.”

Пойдём и прикончим его.

“Hold on a minute; I hain't had my say yit.

–Погоди минутку, я ещё не все сказал.

You listen to me. Shooting's good, but there's quieter ways if the thing's got to be done.

Послушай.

But what I say is this: it ain't good sense to go court'n around after a halter if you can git at what you're up to in some way that's jist as good and at the same time don't bring you into no resks.

Пуля вещь хорошая, но мы можем обойтись и без лишнего шума. Я вот о чем говорю: зачем нам с тобой петлю на шею примеривать, если можно обделать все по-другому, ничем не рискуя?

Ain't that so?”

Правильно?

“You bet it is.

–Ну ещё бы.

But how you goin' to manage it this time?”

А как ты собираешься все устроить?

“Well, my idea is this: we'll rustle around and gather up whatever pickins we've overlooked in the staterooms, and shove for shore and hide the truck.

–Я думаю так: мы с тобой пошарим по кабинам, посмотрим, не проглядели ли чего, а после поплывём на берег и припрячем добро.

Then we'll wait.

И подождём.

Now I say it ain't a-goin' to be more'n two hours befo' this wrack breaks up and washes off down the river.

Думаю, и двух часов не пройдёт, как эта посудина развалится окончательно и течение утащит ее обломки.

See?

Понимаешь?

He'll be drownded, and won't have nobody to blame for it but his own self.

Он просто-напросто утонет и винить за это будет некого – кроме него самого.

I reckon that's a considerble sight better 'n killin' of him.

Я так понимаю, это гораздо лучше, чем убивать его.

I'm unfavorable to killin' a man as long as you can git aroun' it; it ain't good sense, it ain't good morals.

Я вообще не люблю людей без особой нужды убивать – это и неразумно, и безнравственно.

Ain't I right?”

Ведь так?

“Yes, I reck'n you are.

–Да, пожалуй, ты прав.

But s'pose she don't break up and wash off?”

А что если пароход не развалится и его не унесёт течением?

“Well, we can wait the two hours anyway and see, can't we?”

–Ну, мы же можем подождать часика два, посмотреть, разве нет?

“All right, then; come along.”

–Ладно, согласен. Пошли.

So they started, and I lit out, all in a cold sweat, and scrambled forward.

Они вышли из каюты, я тоже выскочил из нее, весь в холодном поту, и пополз к носу парохода.

It was dark as pitch there; but I said, in a kind of a coarse whisper, “Jim!”

На палубе темно было, хоть глаз выколи, но я хриплым шёпотом позвал: «Джим!»,

and he answered up, right at my elbow, with a sort of a moan, and I says:

и он сразу же застонал совсем рядом со мной. Я и говорю:

“Quick, Jim, it ain't no time for fooling around and moaning; there's a gang of murderers in yonder, and if we don't hunt up their boat and set her drifting down the river so these fellows can't get away from the wreck there's one of 'em going to be in a bad fix.

–Скорее, Джим, не время дурака изображать да стонать. Тут целая шайка убийц собралась, и если мы не найдём их лодку и не пустим ее по течению, чтобы они не могли с парохода убраться, одному из них придётся очень туго.

But if we find their boat we can put all of 'em in a bad fix — for the sheriff 'll get 'em.

А вот если мы ее найдём, так им всем туго придётся, потому что они к шерифу в лапы попадут.

Quick — hurry!

Давай, поторапливайся.

I'll hunt the labboard side, you hunt the stabboard.

Я ищу с левого борта, ты с правого.

You start at the raft, and — ”

Начнёшь от плота и...

“Oh, my lordy, lordy!

–О господи, господи!

raf' ?

От плота?

Dey ain' no raf' no mo'; she done broke loose en gone I — en here we is!”

Нет у нас больше плота, отвязался плот, уплыл, – а мы с тобой тут куковать остались!

Get short URL

Text alignment