Змеиная кожа продолжает делать своё чёрное дело Почти весь следующий день мы проспали и в путь тронулись уже ночью, – держась позади чудовищной длины плота, который перед тем тянулся и тянулся мимо нас, точно какой-нибудь крёстный ход. |
Спереди и сзади у него было по четыре огромных весла, и мы решили, что работает на нем не меньше тридцати человек. |
На плоту стояло пять больших шалашей, далеко один от другого, в середке его горел открытый костер, а на каждом конце торчало по высокой сигнальной мачте. |
Роскошный был плот. |
На таком всякий поплавать не отказался бы. |
Так мы и добрались до большой излучины, и тут небо затянуло тучами и стало душно. |
Река в том месте разливалась очень широко, а по берегам ее стоял сплошной лес – ни просвета в нем видно не было, ни огонька какого. |
Мы разговаривали про Кейро, гадали, заметим ли его, когда подплывём поближе. |
Я сказал, что можем и не заметить, потому как я слышал, что в нем всего-то около дюжины домов и, если ни в одном света не зажгут, как мы узнаем, что плывём мимо города? |
Джим сказал, там же две больших реки сливаются, так мы это место и узнаем. |
А я ответил, что мы можем принять устье Огайо за начало большого острова и решить, что его и оплывать не стоит, все равно в той же реке останешься. |
Джима это сильно растревожило, да я тоже забеспокоился. |
В общем, вопрос был такой: что делать? |
Я сказал, что, как увидим где первый огонёк, я сплаваю к нему в челноке и навру там, что папаша мой сейчас малость выше идёт на своей торговой барке, однако торговать он начал недавно, вот и послал меня узнать, далеко ли ещё до Кейро. |
Джим согласился, что это мысль хорошая, и мы раскурили трубочки и стали ждать. |
Делать нам было нечего – только город выглядывать, чтобы мимо не проскочить. |
Джим уверял, что уж он-то этот город не прозевает, потому что, едва увидев его, в тот же миг станет свободным человеком, а если прозевает, то попадёт в рабские штаты, и о свободе ему придётся забыть. |
Он то и дело вскакивал на ноги и спрашивал: |
–Это не он вон там? |
Но это был не он, а блуждающий огонёк или светляк, и Джим снова присаживался и принимался вглядываться в темноту. |
И говорил, что от такой близости свободы он просто весь дрожит, точно в горячке. |
Ну, должен вам сказать, я от этих его слов тоже начал дрожать, точно в горячке, потому как мне вдруг пришло в голову, что он ведь и вправду вот-вот свободу получит, а кто в этом виноват? |
Я, кто же ещё. |
Никак мне не удавалось этот груз с совести сбросить, ну никак. |
И до того меня мои мысли заели, что я ни сидеть, ни стоять на одном месте не мог. |
Раньше я об этом как-то и не думал – о том, что натворил. |
А теперь задумался и ничего поделать не мог, мысли лезли и лезли ко мне и жгли меня все сильнее. |
Я пытался отговориться тем, что я же Джима у законной его хозяйки не уводил, а значит и не виноват ни в чем, да куда там, совесть мигом вставала на дыбы и говорила мне: «Но ты же знал, что он беглый и к свободе рвётся, мог бы сплавать на берег да кому-нибудь про него рассказать.» |
И это была чистая правда, от которой ну никуда не денешься. |
А совесть, знай, своё гнёт: «Чем уж так насолила тебе бедная мисс Ватсон, что негр ее сбежал на твоих, почитай, глазах, а ты никому об этом и слова не сказал? |
Что сделала тебе бедная старая женщина, за что ты с ней так обошёлся, а? |
Так я тебе скажу, что она сделала, – она тебя читать учила, и вести себя прилично, она из сил выбивалась, как умела, ради твоего блага. |
Вот что она тебе сделала.» |
И я почувствовал себя таким подлецом, да так загоревал, что мне просто помереть захотелось. |
Я сновал взад-вперёд по плоту, ругая себя на все корки, и Джим тоже сновал, мне навстречу. |
Обоим нам не сиделось на месте. |
И каждый раз, как он вскрикивал: «Это Кейро!» |
да приплясывать начинал, меня точно пуля пробивала, и я говорил себе: ну, если это Кейро, так я там точно подохну, потому что в глаза никому смотреть не смогу. |
Я-то все это про себя говорил, а Джим вдруг заговорил во весь голос. |
И принялся разглагольствовать о том, как он, едва попадёт в свободный штат, сразу начнёт деньги откладывать, ни единого цента тратить не станет, а когда накопит побольше, то выкупит жену, которая принадлежит фермеру, живущему в тех местах, где раньше мисс Ватсон жила, а после они с женой станут работать вместе и выкупят своих детишек, их у него двое было, и если хозяин откажется их продать, так они обратятся за помощью к «аблицинистам» и украдут обоих. |
Меня от этих разговоров аж мороз по коже продрал. |
В жизни своей он ни слова подобного вымолвить не смел. |
И смотрите, как переменился от одной только мысли, что свобода близка. |
Верно пословица говорит: «протяни негру палец, он тебе всю руку отхватит». |
Вот думаю, до чего дело дошло, а все из-за того, что тебе умом пораскинуть лень было. |
Ну и пожалуйста, стоит перед тобой негр, которому ты все равно что помог сбежать, расставил ноги и рассказывает, как он своих детей украдёт – детей, принадлежащих человеку, которого ты и не видел никогда, который тебе ничего плохого не сделал. |
До того меня огорчили его слова, такие они были подлые, что совесть моя взъярилась пуще прежнего, и наконец, я сказал ей: «Отцепись, не все же потеряно, – как увижу первый огонёк, поплыву на берег и все там расскажу». |
И мне в тот же миг полегчало, и душа стала, как пёрышко, ну, счастье, да и только. |
Точно все беды мои миновали. |
Я начал усердно высматривать огонёк, а внутри у меня все пело. |
И скоро огонёк показался. |
И Джим тоже как запоёт: |
–Мы спасены, Гек, спасены! |
Пляши от радости, Гек! |
Вот он, наконец, добрый старый Кейро, нутром чую! |
Я говорю: |
–Сейчас сплаваю на лодке и посмотрю, Джим. |
Может, это и не он. |
Он вскочил, подтянул к плоту челнок, постелил на дно свою старую куртку, чтобы мне сидеть помягче было, протянул мне весло, и как только я отошёл от плота, говорит: |
–Скоро-скоро я буду кричать от радости и тогда скажу – все это благодаря Геку; теперь я свободный человек, но, кабы не Гек, не видать бы мне никакой свободы, все это Гек сделал. |
Джим тебя никогда не забудет, Гек, ты лучший друг, какой когда-нибудь был у старого Джима, а теперь так и вовсе единственный. |
В челнок я залез только с одним желанием – донести на Джима, однако от этих слов желание моё будто ветром сдуло. |
Я и грёб уже через пень-колоду и вообще не уверен был хочется ли мне куда-нибудь плыть. А отойдя от плота ярдов на пятьдесят, снова услышал Джима: |
–Вот он плывёт, честный старина Гек, единственный белый джентльмен, который сдержал данное старику Джиму слово. |
Знаете, меня даже подташнивать начало. |
Однако я сказал себе: ты должен это сделать – ничего не попишешь. |
И тут же увидел шедший мне навстречу ялик с двумя вооруженными мужчинами. Он остановился, и я остановился. |
Один из мужчин и говорит: |
–Это что там такое виднеется? |
–Плот, – отвечаю. |
–Твой? |
–Да, сэр. |
–Мужчины на нем есть? |
–Только один, сэр. |
–У нас тут пятеро негров ночью сбежали, мы вон там, выше излучины живём. |
Мужчина на твоём плоту он какой, белый или чёрный? |
Ответил я не сразу. |
То есть, я и хотел ответить, но слова как-то не шли. |
Секунду-другую я пытался собраться с духом, а все равно мне мужества не хватило – перетрусил почище зайца. |
Ну, а как понял, какой я слабак, так и пытаться перестал, и говорю: |
–Белый. |
–Пожалуй, мы все-таки сами на него взглянем. |
–Ой, взгляните, пожалуйста, – говорю я, – там мой папа лежит, может, вы поможете мне отбуксировать плот вон туда, где огонь горит. |
А то он совсем разболелся – и мамочка с Мэри-Энн тоже. |
–А черт, со временем у нас туговато, сынок. |
Ну да уж что уж тут, поможем. |
Давай-ка, разворачивай челнок, поплыли. |
Я развернул, они тоже взялись за весла. |
А когда все мы сделали по паре гребков, я и говорю: |
–Знаете, папочка уж так вам благодарен будет. |
Я ведь многих просил помочь подвести плот к берегу, да все отказывали, а одному мне не справиться. |
–Вот негодяи. Хотя, вообще-то, странно. |
А что с твоим отцом такое, сынок? |
–У него... э-э... ну, в общем... он прихворнул малость. |
Оба тут же грести и перестали. |
До плота уже всего ничего осталось. |
Один говорит: |
–А ведь ты врёшь, сынок. |
Так что с твоим папой? |
Отвечай по правде, тебе же лучше будет. |
–Я отвечу, сэр, всю правду скажу – но вы не бросайте нас, пожалуйста. |
У него... у него... джентльмены, вам ведь только впереди плота идти и придётся, а конец я вам с него сам привезу, вам к плоту и подходить не нужно будет... пожалуйста. |
–Задний ход, Джон, задний ход! – |
говорит один. |
И они отплыли немного назад. – |
А ты не подходи к нам, сынок, и держись с подветренной стороны. |
Проклятье, не хватало ещё, чтобы на нас ветер заразу нанёс. |
У твоего папы оспа и ты это отлично знаешь. |
Чего ж ты сразу не сказал? |
Перезаразить тут всех хочешь? |
–Раньше я всем говорил, – отвечаю я дрожащим голосом, – а они сразу уплывали, бросали нас. |
–Эх, бедолага, я тебя хорошо понимаю. |
Нам обоим жаль тебя, да только... а, черт, ну не хотим мы заразу подцепить, о чем тут говорить? |
Знаешь, я тебе вот что скажу. |
Сам к берегу приставать не пытайся, только плот зазря разобьёшь. |
Спустись по реке миль на двадцать, увидишь на левом берегу город. |
К тому времени уже день будет, попроси о помощи, но, смотри, скажи, что вся твоя семья простудилась и в жару лежит. |
Не сваляй ещё раз дурака, пусть тамошний народ сам разбирается что к чему. |
Видишь, мы тебе добра желаем, так что уж будь умницей, отплыви от нас миль на двадцать. |
А к тому огоньку не плавай, там один только лесной склад, больше нет ничего. |
Слушай, я так понимаю, отец твой человек не богатый, да и не повезло ему здорово, чего уж тут. |
Вот смотри, я кладу на эту доску монету – двадцать долларов золотом, – как она станет мимо тебя проплывать, возьмёшь ее. |
Подло, конечно, бросать тебя вот так, но, господи! |
С оспой шутки плохи, сам знаешь. |
–На-ка, Паркер, – говорит второй мужчина, – положи и от меня двадцать долларов. |
Прощай, сынок, сделай, как сказал мистер Паркер, и все обойдётся. |
–Он верно говорит, мой мальчик, – прощай, всего тебе доброго. |
А если увидишь где беглых негров, попроси кого-нибудь помочь изловить их – ещё денег заработаешь. |
–Прощайте, сэр, – говорю я, – если увижу беглых негров, от меня они не уйдут. |
Они уплыли, а я вернулся на плот, чувствуя себя человеком совсем никудышным, пропащим, потому как понимал, что поступил дурно, и что научиться поступать правильно у меня теперь нипочём не получится; ведь если кто не привык поступать так с самых первых лет, все, пиши пропало, – когда подопрет нужда в хорошем поступке, у него никакого опыта не будет и потерпит он полный провал. |
В общем, поразмыслил я немного, а потом и говорю себе: погоди-ка, ну, положим, поступил бы ты хорошо и выдал бы Джима, – что, лучше тебе было бы, чем сейчас? |
Нет, отвечаю, не лучше – точно так же и было бы. |
А тогда много ли проку, говорю я себе, учиться поступать правильно, если от хороших поступков хлопот не оберешься, плохие совершаются сами собой, а результат все равно один и тот же? |
На этот вопрос ответа у меня не нашлось. |
И я решил больше с ним не возиться, и после этого всегда поступал так, как бог на душу положит. |
Заглянул я в шалаш, а там никакого Джима и нет. |
Поозирался по сторонам – нигде его не видно. |
Я и говорю: |
–Джим! |
–Здесь я, Гек. |
Они далеко отошли? |
Не кричи так. |
Он, оказывается, в воде сидел, под кормовым веслом, один только нос наружу торчал. |
Я заверил его, что те двое уплыли, и он забрался на плот. |
И говорит: |
–Я как услышал ваш разговор, спрыгнул в воду, думал, если они к плоту подойдут, на берег уплыть. |
А потом, когда они уйдут, приплыть обратно. |
Но, господи, то чего же лихо ты их вокруг пальца обвёл, Гек! |
Какой ты все-таки умный! |
Я тебе так скажу, сдаётся мне, ты снова спас старого Джима – и старый Джим этого вовек не забудет, голубчик. |
Потом мы с ним насчёт денег поговорили. |
Улов был совсем неплохой – по двадцать долларов на нос. |
Джим сказал, что теперь мы сможем палубные билеты на пароход купить и что с такими деньгами можно в самую глубь свободных штатов забраться. |
А двадцать миль, говорит, наш плот быстро пройдёт, жаль только, что уже не прошёл. |
На рассвете мы подошли к берегу, и Джим долго выбирал место, в котором можно было укрыть плот получше. |
А после он весь день вещи в узлы увязывал, чтобы мы могли сразу с плота сойти. |
И следующей ночью, часов около десяти, мы увидели на левом берегу городские огни. |
Я поплыл туда на челноке, выяснить, что это за город. |
И скоро увидел другой челнок, а в нем человека, ставившего перемёт. |
Я подплыл к нему и спрашиваю: |
–Мистер, это там не Кейро? |
–А какой это город, мистер? |
–Хочешь узнать какой, сплавай туда и спроси. |
А будешь приставать ко мне ещё с полминуты, так схлопочешь то, что тебе не шибко понравится. |
Я вернулся на плот. |
Джим ужасно расстроился, но я сказал, не беда, наверняка Кейро следующим городом будет. |
Перед рассветом мы увидели ещё один городок; я уж собрался плыть в него, да сообразил, что он стоит на высоком берегу. |
А Джим говорил, что вокруг Кейро берега низкие. |
Я просто забыл об этом. |
День мы провели на намывном острове, неподалёку от левого берега. |
Я уже заподозрил неладное. |
И Джим тоже. |
Я говорю: |
–Может, мы мимо Кейро той ночью проплыли, в тумане. |
А он говорит: |
–Давай, не будем об этом, Гек. |
Бедным неграм ни в чем счастья нет. |
Это проделки той змеиной кожи, никак не иначе. |
–Глаза бы мои ее не видели, Джим, пропади она пропадом! |
–Твоей вины тут никакой нет, Гек, ты же не знал, что делаешь. |
Так и не кори себя. |
А когда рассвело, мы увидели ближе к берегу чистую воду, принесённую Огайо, тут и сомневаться не в чем было, а дальше, к середине реки начиналась обычная для Миссисипи муть. |
Стало быть, о Кейро можно было забыть. |
Обсудили мы, что нам дальше делать. |
Путь по берегу для нас был закрыт, идти на плоту против течения мы тоже не могли. |
Оставалось дождаться темноты, и начать подниматься вверх в челноке, а там будь что будет. |
Ну мы и проспали целый день в тополевых зарослях, чтобы сил набраться, потому что работа нас ожидала нелегкая, а как стало смеркаться, подошли к плоту, смотрим – челнока и след простыл. |
Долгое время мы просто молчали. |
Да и о чем было говорить? |
Мы оба хорошо знали – это опять змеиная кожа поработала; так что от разговоров наших проку все равно никакого не будет. |
Только придираться друг к другу начнём, виноватого искать – ну и накликаем новую беду, да так оно и будет продолжаться, пока мы не научимся языки за зубами держать. |
Впрочем, поговорить все же пришлось – о том, как нам теперь быть, и мы решили: самое для нас лучшее это продолжать плыть на плоту, пока не подвернётся случай челнок купить, а после идти на нем вверх. |
Папаша-то, конечно, позаимствовал бы первый попавшийся, но мы этого делать не хотели, погони боялись. |
Ну и, как только стемнело, поплыли мы дальше. |
Если кто из вас так и не поверил, что со змеиной кожей лучше не связываться, – и это после всего, что она с нами натворила, – читайте дальше и поверите, потому как она ещё и не то удумала. |
Челноки продают обычно со стоящих на приколе у берега плотов. |
Однако мы за три с чем-то часа ни одного из них не увидели. |
Ну вот, а тем временем ночь как-то посерела, воздух словно сгустился, а это ещё и похуже хуже тумана. |
Куда река поворачивает, не видать, расстояние от себя до чего-то другого оценить невозможно. |
Время было уже позднее, тихое и вдруг слышим мы: пароход по реке поднимается. |
Мы зажгли фонарь, думали – заметят его с парохода. |
Обычно пароходы, шедшие снизу, близко к нам не подходили, уклонялись в сторону, шли вдоль отмелей или под берегом, где течение послабее, но в ночи вроде этой перли прямо по коренной, против самого сильного течения. |
Мы слышали, как колеса парохода бухают по воде, однако видеть его не видели, пока он совсем близко не оказался. |
И шел он прямо на нас. |
Они так часто делают, стараются пройти как можно ближе к плоту, не зацепив его, а бывает, что и кусок весла отхватывают, и тогда рулевой выставляет из рубки башку и гогочет от радости, как будто что умное сделал. |
Ну вот, шпарит он прямо на нас, и мы говорим друг другу, что это рулевому охота на волосок от плота пройти, но пароход все не меняет курса и не меняет. |
Большой такой, идёт быстро, и смахивает на чёрную тучу, к которой с боков жуки-светляки прилепились; и вдруг он вырастает прямо на глазах, и страшный, длинный ряд открытых топочных дверец сверкает, точно докрасна раскалённые зубы, а носище его и леера нависают уже прямо над нашими головами. |
На пароходе поднимается крик, звонки в машинное отделение, стоп-машина, значит, нас хором обкладывают всякими словами, пар шипит, и едва мы успеваем прыгнуть в воду – Джим в одну сторону, я в другую, – как пароход проходит прямо по плоту. |
Я нырнул и очень постарался до самого дна достать, потому как тридцатифутовое колесо должно было пройти прямо надо мной и мне хотелось оставить ему побольше свободного места. |
Под водой я обычно могу оставаться с минуту, но на этот раз минуты полторы провёл, так я полагаю. |
А потом торопливо пошёл вверх, испугавшись, что мне того и гляди крышка придёт. |
Вылетел я из воды аж до подмышек, отфыркиваюсь, выдуваю из носа воду. |
Течение тут было, конечно, ух какое сильное и, понятное дело, на пароходе подождали секунд десять и снова машины раскочегарили, потому что на плотовщиков им всегда было наплевать; и он уже ушёл вверх, так что его и видно в темноте не было, только слышно. |
Я позвал Джима, раз десять, но ответа не получил, ну и ухватился за доску, которая наплыла на меня, пока я торчал в воде «стойком», и поплыл, толкая ее перед собой. |
Я быстро заметил, что течение уклоняется к левому берегу, значит где-то впереди поперечная мель должна быть, ну и повернул к ней. |
Мель оказалась длинная, мили в две, полого уходившая от берега вниз. |
Я подошёл к берегу, взобрался на него. |
Не видно было ни зги и я побрёл по неровной местности и прошёл с четверть мили, а может и больше, пока не наткнулся, только тогда и заметив его, на старый, бревенчатый дом. |
Я решил проскочить мимо и идти дальше, но меня мигом окружила целая свора рычавших и гавкавших собак, и я понял, что умнее всего будет стоять и даже пальцем не шевелить. |
|