 |
Reading room | Mark Twain | Adventures of Huckleberry Finn | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian
Two or three days and nights went by; I reckon I might say they swum by, they slid along so quiet and smooth and lovely.
| На плот вступают герцог и дофин Прошли два не то три дня и столько же ночей; наверное, правильнее было бы сказать «проплыли», до того приятно, спокойно и мирно миновали они. |
Here is the way we put in the time.
| А время мы проводили вот как. |
It was a monstrous big river down there — sometimes a mile and a half wide; we run nights, and laid up and hid daytimes; soon as night was most gone we stopped navigating and tied up — nearly always in the dead water under a towhead; and then cut young cottonwoods and willows, and hid the raft with them.
| Река в тех местах разлилась уже до ширины неохватной, доходившей местами до полутора миль; мы плыли ночами, а с наступлением дня останавливались и укрывались: как только ночь подходила к концу, мы прерывали плавание и привязывали плот – почти всегда на тихой воде, у нижнего края намывного острова, – нарезали тополевых и ивовых веток и заваливали ими плот. |
Then we set out the lines.
| А после ставили закидушки. |
Next we slid into the river and had a swim, so as to freshen up and cool off; then we set down on the sandy bottom where the water was about knee deep, and watched the daylight come.
| Сами же лезли в воду, купались, чтобы освежиться и охладиться; потом садились на мелководье, где вода нам примерно по колено была и смотрели, как приходит день. |
Not a sound anywheres — perfectly still — just like the whole world was asleep, only sometimes the bullfrogs a-cluttering, maybe.
| Нигде ни звука – полная тишь, как будто весь мир спит, ну, может, бычья лягушка поревёт иногда. |
The first thing to see, looking away over the water, was a kind of dull line — that was the woods on t'other side; you couldn't make nothing else out; then a pale place in the sky; then more paleness spreading around; then the river softened up away off, and warn't black any more, but gray; you could see little dark spots drifting along ever so far away — trading scows, and such things; and long black streaks — rafts; sometimes you could hear a sweep screaking; or jumbled up voices, it was so still, and sounds come so far; and by and by you could see a streak on the water which you know by the look of the streak that there's a snag there in a swift current which breaks on it and makes that streak look that way; and you see the mist curl up off of the water, and the east reddens up, and the river, and you make out a log-cabin in the edge of the woods, away on the bank on t'other side of the river, being a woodyard, likely, and piled by them cheats so you can throw a dog through it anywheres; then the nice breeze springs up, and comes fanning you from over there, so cool and fresh and sweet to smell on account of the woods and the flowers; but sometimes not that way, because they've left dead fish laying around, gars and such, and they do get pretty rank; and next you've got the full day, and everything smiling in the sun, and the song-birds just going it!
| Первым, что мы начинали различать, глядя на реку, была тусклая такая линия – лес на другом берегу; и ничего больше разглядеть было нельзя; затем в небе появлялось бледное пятно, оно понемногу разрасталось, и река становилась видной все дальше, уже не черная, а серая, с далеко-далеко плывущими по ней чёрными пятнышками – торговыми барками и тому подобным, и с длинными чёрными прочерками, это уж были плоты; иногда до нас доносился скрип весел или неразборчивые голоса – так все было тихо и так далеко разлетались звуки; и понемногу мы начинали видеть на воде струистые полоски и понимали, что там быстрое течение омывает корягу, оттого эти полоски и возникают; а вскоре становились видными и завитки поднимавшегося над водой тумана, небо на востоке краснело, река тоже, и уже вырисовался на опушке дальнего леса дощатый сарай – лесной склад и, скорее всего, построенный тяп-ляп: с такими щелями в стенах, что сквозь них кое-где и собака проскочит; потом задувал лёгкий ветерок, он прилетал с того берега и овевал нас, прохладный, свежий и так сладко пахнувший лесом и цветами; хотя иногда и не ими, потому что тамошние люди выбрасывали на берег дохлую рыбу, щук или ещё кого, а от нее такой тухлятиной разило – жуть кромешная; ну и наконец, наступал день, и все улыбалось под солнцем, и принимались разливаться певчие птицы! |
A little smoke couldn't be noticed now, so we would take some fish off of the lines and cook up a hot breakfast.
| Теперь тонкий дымок никто бы уже не заметил, поэтому мы снимали с донок улов и готовили себе горячий завтрак. |
And afterwards we would watch the lonesomeness of the river, and kind of lazy along, and by and by lazy off to sleep.
| А после снова смотрели на пустынную реку, и так нам было покойно да лениво, что понемногу нас одолевал сон. |
Wake up by and by, and look to see what done it, and maybe see a steamboat coughing along up-stream, so far off towards the other side you couldn't tell nothing about her only whether she was a stern-wheel or side-wheel; then for about an hour there wouldn't be nothing to hear nor nothing to see — just solid lonesomeness.
| Время от времени, мы просыпались, оглядывали реку, пытаясь понять, что нас разбудило, и может быть, видели пароход, который поднимался, пыхтя, вверх по течению, так близко к другому берегу, что ничего о нем сказать было нельзя, ну, разве что, где у него колеса прилажены – на корме или по бортам; а после него целый час ничего не было ни слышно, ни видно, кроме гладкой пустой воды – пустыня да и только. |
Next you'd see a raft sliding by, away off yonder, and maybe a galoot on it chopping, because they're most always doing it on a raft; you'd see the axe flash and come down — you don't hear nothing; you see that axe go up again, and by the time it's above the man's head then you hear the k'chunk !—
| Потом появлялся скользящий по ней плот, тоже далёкий-далёкий, и порой какой-нибудь юнга колол на нем дрова, на плотах этим почти всегда юнги занимаются; мы видели проблеск летевшего вниз топора, но ни звука не слышали, потом топор поднимался снова, и только когда он уже оказывался над самой головой дровосека, до нас долетало «чинк!» – |
!—it had took all that time to come over the water.
| вот сколько времени уходило у звука на то, чтобы пересечь реку. |
So we would put in the day, lazying around, listening to the stillness.
| Так мы и проводили день, бездельничая, слушая тишину. |
Once there was a thick fog, and the rafts and things that went by was beating tin pans so the steamboats wouldn't run over them.
| Однажды опустился густой туман и на проходивших мимо плотах и прочем стали бить, чтобы не залететь под пароход, в жестяные сковородки. |
A scow or a raft went by so close we could hear them talking and cussing and laughing — heard them plain; but we couldn't see no sign of them; it made you feel crawly; it was like spirits carrying on that way in the air.
| Теперь, в тумане, барки и плоты шли так близко к нам, что мы слышали, как на них разговаривают, сквернословят и смеются – совсем ясно слышали, но никого не видели, и у нас от этого даже мурашки по коже бежали; можно было подумать, что это духи летят мимо нас по воздуху. |
Jim said he believed it was spirits; but I says:
| Джим сказал, что это наверняка духи и есть, но я ответил: |
“No; spirits wouldn't say, 'Dern the dern fog.'”
| –Ну уж нет, дух не стал бы говорить: «Чтоб его черти забодали, этот туман!». |
Soon as it was night out we shoved; when we got her out to about the middle we let her alone, and let her float wherever the current wanted her to; then we lit the pipes, and dangled our legs in the water, and talked about all kinds of things — we was always naked, day and night, whenever the mosquitoes would let us — the new clothes Buck's folks made for me was too good to be comfortable, and besides I didn't go much on clothes, nohow.
| При наступлении ночи мы отплывали, а выйдя на середину реки, предоставляли плот самому себе, пусть плывёт по течению, раскуривали трубки, сидели, болтая ногами в воде, толковали о разных разностях, и всегда оставались голыми, днём и ночью, если, конечно, комары позволяли, – новая одежда, которую я получил от родителей Бака, была слишком добротной, чтобы оказаться ещё и удобной, да я и вообще до одежды не великий охотник, ну ее совсем. |
Sometimes we'd have that whole river all to ourselves for the longest time.
| Иногда мы на долгий срок оставались на реке совсем одни. |
Yonder was the banks and the islands, across the water; and maybe a spark — which was a candle in a cabin window; and sometimes on the water you could see a spark or two — on a raft or a scow, you know; and maybe you could hear a fiddle or a song coming over from one of them crafts.
| Далеко за водой различались берега и острова, ну, может искорка какая мелькнёт – свеча в окне домишки; а временами и на воде огоньки появлялись – это уж, сами понимаете, был плот либо барка; и с какого-нибудь из этих судов вдруг долетало пение или звуки скрипки. |
It's lovely to live on a raft.
| Жизнь на плоту – лучше не бывает. |
We had the sky up there, all speckled with stars, and we used to lay on our backs and look up at them, and discuss about whether they was made or only just happened.
| Небо висело над нами, все в звездах, а мы лежали на спинах, смотрели на них и пытались решить, были ль они сотворены или сами собой народились, – я рассудил так: уж больно долгое время ушло бы на то, чтобы сотворить их в таких количествах. |
Jim he allowed they was made, but I allowed they happened; I judged it would have took too long to make so many. Jim said the moon could a laid them; well, that looked kind of reasonable, so I didn't say nothing against it, because I've seen a frog lay most as many, so of course it could be done.
| А Джим сказал, что, может, их Луна несёт, как курица яйца – ну, мне это показалось резонным, и я не стал с ним спорить, потому как знал, сколько икринок может отложить самая обыкновенная лягушка, стало быть, и Луне оно по силам. |
We used to watch the stars that fell, too, and see them streak down.
| А ещё мы следили за падучими звездами, за тем, как они расчерчивают небеса. |
Jim allowed they'd got spoiled and was hove out of the nest.
| Джим полагал, что это выкидывают из гнёзд те звезды, которые малость потухли. |
Once or twice of a night we would see a steamboat slipping along in the dark, and now and then she would belch a whole world of sparks up out of her chimbleys, and they would rain down in the river and look awful pretty; then she would turn a corner and her lights would wink out and her powwow shut off and leave the river still again; and by and by her waves would get to us, a long time after she was gone, and joggle the raft a bit, and after that you wouldn't hear nothing for you couldn't tell how long, except maybe frogs or something.
| Раз или два за ночь мы видели проходившие мимо нас в темноте пароходы, и время от времени из их труб вырывалась целая вселенная искр, дождём осыпавших воду, очень это было красиво; а после пароход уходил за изгиб реки, огни его мерцали и гасли, пыхтенье стихало и на реку снова опускался покой, и в конце концов, немалое время спустя, поднятые пароходом волны добирались до нас и покачивали плот, а после даже и не знаю, как долго, ничего слышно не было – разве что лягушки иногда квакали. |
After midnight the people on shore went to bed, and then for two or three hours the shores was black — no more sparks in the cabin windows.
| После полуночи жившие у реки люди укладывались спать, и берега на два, на три часа становились совсем чёрными – никаких больше огоньков в окнах. |
These sparks was our clock — the first one that showed again meant morning was coming, so we hunted a place to hide and tie up right away.
| Эти огоньки были у нас завместо часов – появление первого из них означало, что близится утро, и мы сразу начинали искать место, в котором можно остановиться и плот привязать. |
One morning about daybreak I found a canoe and crossed over a chute to the main shore — it was only two hundred yards — and paddled about a mile up a crick amongst the cypress woods, to see if I couldn't get some berries.
| Как-то поутру, перед самой зарей, мне подвернулся ничейный челнок, и я переплыл на нем быстрину, – там до берега и было-то всего ярдов двести, – и поднялся примерно на милю по речушке, окружённой кипарисовым лесом, думал, может, ягод удастся набрать. |
Just as I was passing a place where a kind of a cowpath crossed the crick, here comes a couple of men tearing up the path as tight as they could foot it.
| А когда проходил место, в котором ее пересекал коровий брод, смотрю, по ведущей к нему тропе бегут во всю прыть двое мужчин. |
I thought I was a goner, for whenever anybody was after anybody I judged it was me —or maybe Jim.
| Я уж подумал, что мне каюк, потому что, увидев, как кто-то за кем-то гонится, первым делом решал: за мной – ну, может, за Джимом. |
I was about to dig out from there in a hurry, but they was pretty close to me then, and sung out and begged me to save their lives — said they hadn't been doing nothing, and was being chased for it — said there was men and dogs a-coming.
| Собрался я развернуть челнок и поскорее убраться оттуда, да только они подбежали совсем уже близко и закричали, умоляя меня спасти их жизни – они, дескать, ничего плохого не сделали, так на них как раз за это целую охоту устроили, да ещё и с собаками. |
They wanted to jump right in, but I says:
| Хотели они сразу в челнок попрыгать, но я говорю: |
“Don't you do it.
| –Нет, погодите. |
I don't hear the dogs and horses yet; you've got time to crowd through the brush and get up the crick a little ways; then you take to the water and wade down to me and get in — that'll throw the dogs off the scent.”
| Собак и лошадей покамест не слыхать; вы успеете пройти по кустам немного вверх, а после входите в воду, спускайтесь сюда, тогда в челнок и сядете – этак вы хотя бы собак со следа собьёте. |
They done it, and soon as they was aboard I lit out for our towhead, and in about five or ten minutes we heard the dogs and the men away off, shouting.
| Они так и сделали, и как только уселись в челнок, я понёсся к нашему островку, а минут через пять-десять мы услышали вдалеке лай собак и людской крик. |
We heard them come along towards the crick, but couldn't see them; they seemed to stop and fool around a while; then, as we got further and further away all the time, we couldn't hardly hear them at all; by the time we had left a mile of woods behind us and struck the river, everything was quiet, and we paddled over to the towhead and hid in the cottonwoods and was safe.
| Мы слышали, как погоня приближается к речке, но видеть ее не видели; потом она, вроде как, остановилась, и некоторое время топталась на месте; мы уплывали все дальше и дальше и вскоре слышать ее перестали, а ко времени, когда за нашей спиной осталась целая миля леса и мы вышли на большую реку, все уже стихло, и мы подплыли к нашему с Джимом острову и спрятались среди тополей. В общем, спаслись. |
One of these fellows was about seventy or upwards, and had a bald head and very gray whiskers.
| Одному из этих двоих было лет семьдесят, если не больше, – лысый, с совсем седыми бакенбардами. |
He had an old battered-up slouch hat on, and a greasy blue woollen shirt, and ragged old blue jeans britches stuffed into his boot-tops, and home-knit galluses — no, he only had one.
| Лысину его прикрывала поношенная фетровая шляпа с широкими полями, грудь – синяя, засаленная шерстяная рубашка, а ноги – драные, тоже синие холщовые штаны, заправленные в сапоги и державшиеся на домашней вязки подтяжках – хотя нет, подтяжка была одна. |
He had an old long-tailed blue jeans coat with slick brass buttons flung over his arm, and both of them had big, fat, ratty-looking carpet-bags.
| Через руку его был перекинут старый синего холста фрак с потёртыми медными пуговицами, и каждый из мужчин тащил по большому, туго набитому ковровому саквояжу самого жалкого вида. |
The other fellow was about thirty, and dressed about as ornery.
| Второй, тридцатилетний примерно, тоже одет был не ахти как. |
After breakfast we all laid off and talked, and the first thing that come out was that these chaps didn't know one another.
| После завтрака мы прилегли на травку, разговорились, и первым делом выяснилось, что друг друга эти двое не знают |
“What got you into trouble?”
| – Как вы нажили неприятности? – |
says the baldhead to t'other chap.
| спрашивает лысый у тридцатилетнего. |
“Well, I'd been selling an article to take the tartar off the teeth — and it does take it off, too, and generly the enamel along with it — but I stayed about one night longer than I ought to, and was just in the act of sliding out when I ran across you on the trail this side of town, and you told me they were coming, and begged me to help you to get off.
| –Да, видите ли, я продавал тут средство от винного камня – камень-то оно с зубов сводит, но, как правило, вместе с эмалью, – и задержался на день дольше, чем следовало, а когда все-таки улизнул, столкнулся на тропе за городом с вами, и вы сказали, что за вами гонятся и попросили помочь вам выпутаться из передряги. |
So I told you I was expecting trouble myself, and would scatter out with you.
| Я ответил, что и сам жду беды и готов удирать вместе с вами. |
That's the whole yarn — what's yourn?
| Вот и вся моя история, – а какова ваша? |
“Well, I'd ben a-running' a little temperance revival thar 'bout a week, and was the pet of the women folks, big and little, for I was makin' it mighty warm for the rummies, I tell you, and takin' as much as five or six dollars a night — ten cents a head, children and niggers free — and business a-growin' all the time, when somehow or another a little report got around last night that I had a way of puttin' in my time with a private jug on the sly.
| –А я с неделю проповедовал в этом городишке трезвость, и здешние женщины, молодые и старые, полюбили меня, как родного, потому что я ух какого жару пьяницам задавал; поверите ли, по пять-шесть долларов за вечер заколачивал – десять центов с головы, детям и неграм вход бесплатный – и должен вам сказать, бизнес мой процветал, однако вчера вечером кто-то пустил слушок, будто я и сам не дурак нализаться втихаря. |
A nigger rousted me out this mornin', and told me the people was getherin' on the quiet with their dogs and horses, and they'd be along pretty soon and give me 'bout half an hour's start, and then run me down if they could; and if they got me they'd tar and feather me and ride me on a rail, sure.
| Утром меня разбудил один негр и сказал, что здешний народ понемногу собирается с лошадьми и собаками и скоро уж весь соберётся, и у меня осталось примерно полчаса, потому что, если они меня изловят, то вываляют в смоле и перьях и прокатят на шесте, это как пить дать. |
I didn't wait for no breakfast — I warn't hungry.”
| Ну, завтрака я дожидаться не стал – аппетита не было. |
“Old man,” said the young one, “I reckon we might double-team it together; what do you think?”
| –А знаете, старина, – говорит молодой, – я так понимаю, мы могли бы объединить наши усилия, как вы на этот счёт? |
“I ain't undisposed.
| –Ничего не имею против. |
What's your line — mainly?”
| Вы, собственно, чем на хлеб зарабатываете – по преимуществу? |
“Jour printer by trade; do a little in patent medicines; theater-actor — tragedy, you know; take a turn to mesmerism and phrenology when there's a chance; teach singing-geography school for a change; sling a lecture sometimes — oh, I do lots of things — most anything that comes handy, so it ain't work.
| –Вообще-то я вольный печатник; кое-что смыслю в патентованных лекарствах; играю на театре – трагик, знаете ли; демонстрирую, если подворачивается случай, чудеса месмеризма и френологии; преподаю – для разнообразия – пение и географию; иногда лекции читаю; короче говоря, берусь за все, что в руки идёт, – лишь бы это не работа была. |
What's your lay?”
| А вы чем промышляете? |
“I've done considerble in the doctoring way in my time.
| –В своё время, отдал много сил медицине. |
Layin' on o' hands is my best holt — for cancer and paralysis, and sich things; and I k'n tell a fortune pretty good when I've got somebody along to find out the facts for me.
| Лучше всего у меня получалось целительство посредством наложения рук, оно от всего помогало – и от рака, и от паралича, и от прочего; ну, ещё я отлично предсказываю будущее, то есть, при наличии помощника, который собирает для меня необходимые сведения. |
Preachin's my line, too, and workin' camp-meetin's, and missionaryin' around.”
| А кроме того, читаю проповеди, провожу молитвенные собрания и обращаю желающих в христианство. |
Nobody never said anything for a while; then the young man hove a sigh and says:
| Некоторое время все молчали, а потом молодой человек тяжко вздохнул и говорит: |
“Alas!”
| –Увы! |
“What 're you alassin' about?”
| –Чего это вы увыкать надумали? – |
says the bald-head.
| спрашивает лысый. |
“To think I should have lived to be leading such a life, and be degraded down into such company.”
| –Подумать только, какую жизнь мне приходится вести, в каком низком обществе вращаться. |
And he begun to wipe the corner of his eye with a rag.
| И он вытёр тряпицей уголок глаза. |
“Dern your skin, ain't the company good enough for you?”
| –Ишь ты, поди ж ты, – чем это не угодило вам наше общество? – |
says the baldhead, pretty pert and uppish.
| спрашивает лысый, да обиженно так, свысока. |
“Yes, it is good enough for me; it's as good as I deserve; for who fetched me so low when I was so high?
| –Да, для меня довольно и такого, иного я не заслуживаю, ибо кто принудил меня пасть столь низко, когда я парил столь высоко? |
I did myself.
| Я сам. |
I don't blame you , gentlemen — far from it; I don't blame anybody.
| Вас я ни в чем не виню, джентльмены, отнюдь, – я никого не виню. |
I deserve it all.
| Я получил по заслугам. |
Let the cold world do its worst; one thing I know — there's a grave somewhere for me.
| Пусть холодный мир поступит со мной ещё и похуже, одно я знаю наверняка – где-то впереди меня ожидает могила. |
The world may go on just as it's always done, and take everything from me — loved ones, property, everything; but it can't take that.
| Мир может жить всегдашней его жизнью, он может отнять у меня все – моих близких, мои владения, все, но ее он не отнимет. |
Some day I'll lie down in it and forget it all, and my poor broken heart will be at rest.” He went on a-wiping.
| Настанет день и я лягу в нее и обо всем позабуду, и моё бедное разбитое сердце изведает, наконец-то, покой. |
“Drot your pore broken heart,” says the baldhead; “what are you heaving your pore broken heart at us f'r?
| –Да плевать я хотел на ваше разбитое сердце, – говорит лысый, – что вы нам тычете в нос ваше бедное разбитое сердце? |
we hain't done nothing.”
| Мы-то ничего вам плохого не сделали. |
“No, I know you haven't. I ain't blaming you, gentlemen.
| –О нет, не сделали, я знаю. И не виню вас, джентльмены. |
I brought myself down — yes, I did it myself.
| Я сам низвёл себя на дно – низвёл своими руками. |
It's right I should suffer — perfectly right — I don't make any moan.”
| И страдаю я по заслугам – о да, по заслугам, – а потому и не жалуюсь. |
“Brought you down from whar?
| –Откуда это вы себя низвели, хотелось бы знать? |
Whar was you brought down from?”
| Откуда? |
“Ah, you would not believe me; the world never believes — let it pass — 'tis no matter.
| –Ах, вы все равно не поверите, никто мне не верит... оставим это... оно не стоит внимания. |
The secret of my birth — ”
| Тайна моего рождения... |
“Gentlemen,” says the young man, very solemn, “I will reveal it to you, for I feel I may have confidence in you.
| –Джентльмены, – торжественно говорит молодой, – я открою вам эту тайну, ибо вижу, что вам ее можно доверить. |
By rights I am a duke!”
| По праву рождения я герцог! |
Jim's eyes bugged out when he heard that; and I reckon mine did, too.
| Джим так глаза и вытаращил, да и я, наверное, тоже. А лысый говорит: |
Then the baldhead says: “No!
| –Да ну вас! |
you can't mean it?”
| Вы что, серьезно? |
“Yes.
| –Серьезно. |
My great-grandfather, eldest son of the Duke of Bridgewater, fled to this country about the end of the last century, to breathe the pure air of freedom; married here, and died, leaving a son, his own father dying about the same time.
| Мой прадед, старший сын герцога Бриджуотерского, в конце прошлого столетия сбежал в эту страну, чтобы подышать неразбавленным воздухом свободы. Здесь он женился и умер, оставив сына, а примерно в то же время умер и его отец. |
The second son of the late duke seized the titles and estates — the infant real duke was ignored.
| Второй сын покойного герцога присвоил себе и титулы, и владения – настоящий же герцог, тогда ещё младенец, остался в пренебрежении. |
I am the lineal descendant of that infant — I am the rightful Duke of Bridgewater; and here am I, forlorn, torn from my high estate, hunted of men, despised by the cold world, ragged, worn, heart-broken, and degraded to the companionship of felons on a raft!”
| Я – прямой потомок этого младенца, истинный герцог Бриджуотерский, и вот я, всеми покинутый, лишенный высокого сана, гонимый людьми, презираемый холодным миром, оборванный, изнурённый, с разбитым сердцем, пал настолько, что вынужден странствовать на плоту в компании уголовных преступников! |
Jim pitied him ever so much, and so did I.
| Очень нам с Джимом жалко его стало. |
We tried to comfort him, but he said it warn't much use, he couldn't be much comforted; said if we was a mind to acknowledge him, that would do him more good than most anything else; so we said we would, if he would tell us how.
| Мы попытались утешить его, однако он сказал, что утешать его без толку, потому как он безутешен; впрочем, если мы почтим в нем герцога, то это будет для него благом, которое превыше всех прочих; а мы сказали, что почтим, конечно, пусть только он объяснит нам как. |
He said we ought to bow when we spoke to him, and say “Your Grace,” or “My Lord,” or “Your Lordship”—and he wouldn't mind it if we called him plain “Bridgewater,” which, he said, was a title anyway, and not a name; and one of us ought to wait on him at dinner, and do any little thing for him he wanted done.
| Он и объяснил: разговаривая с ним, мы должны кланяться и говорить «ваша милость», или «сударь мой», или «ваше лордство» – а впрочем, он не возражает и против того, чтобы его именовали попросту: «Бриджуотер», поскольку это, сказал он, титул, а не фамилия; а ещё, один из нас должен прислуживать ему за столом, ну и всякие его распоряжения исполнять. |
Well, that was all easy, so we done it.
| Ладно, ничего тут трудного не было, так мы делать и стали. |
All through dinner Jim stood around and waited on him, and says, “Will yo' Grace have some o' dis or some o' dat?”
| Во время обеда Джим стоял за его спиной, прислуживал, и говорил: «Желает ли ваша милость вон того или вот этого?» – |
and so on, and a body could see it was mighty pleasing to him.
| ну и так далее, и сразу видно было, что герцогу это сильно нравится. |
But the old man got pretty silent by and by — didn't have much to say, and didn't look pretty comfortable over all that petting that was going on around that duke.
| Зато старик приуныл – не говорил ни слова, только смотрел с недовольством, как мы вокруг герцога увиваемся. |
He seemed to have something on his mind.
| Походило на то, что у него какая-то мысль вызревает. |
So, along in the afternoon, he says:
| И точно – ближе к вечеру он вдруг говорит: |
“Looky here, Bilgewater,” he says, “I'm nation sorry for you, but you ain't the only person that's had troubles like that.”
| –Послушайте, Билжуотер, – говорит, – мне вас страх как жаль, но вы не единственный, с кем приключились такие неприятности. |
“No?”
| –Вот как? |
“No you ain't. You ain't the only person that's ben snaked down wrongfully out'n a high place.”
| –Нет, не единственный. Не одного вас низвергли с самых высот нехорошие люди. |
“Alas!”
| –Увы! |
“No, you ain't the only person that's had a secret of his birth.”
| –Нет, не одного, и тайна рождения тоже имеется не только у вас. |
And, by jings, he begins to cry.
| И, вы не поверите, он заплакал. |
“Bilgewater, kin I trust you?”
| –Могу ли я верить вам, Билжуотер? – |
says the old man, still sort of sobbing.
| говорит, продолжая рыдать, старик. |
“To the bitter death!”
| –До горестной кончины! – |
He took the old man by the hand and squeezed it, and says, “That secret of your being: speak!”
| герцог сжал руку старика и спрашивает: – Так какая у вас там тайна: говорите! |
“Bilgewater, I am the late Dauphin!”
| –Знайте же, Билжуотер, что я – покойный дофин! |
You bet you, Jim and me stared this time.
| На сей раз, глаза у нас с Джимом аж на лоб повылезали, можете не сомневаться. |
Then the duke says:
| А герцог и говорит: |
“You are what?”
| –Кто-кто? |
“Yes, my friend, it is too true — your eyes is lookin' at this very moment on the pore disappeared Dauphin, Looy the Seventeen, son of Looy the Sixteen and Marry Antonette.”
| –Да, друг мой, это святая правда – в сей миг ваш взор устремлён на несчастного, запропавшего дофина – Луя Семнадцатого, сына Луя Шестнадцатого и Мэрии Антонетты. |
“You!
| –Вы? |
At your age!
| В вашем-то возрасте? |
No!
| Ну уж нет! |
You mean you're the late Charlemagne; you must be six or seven hundred years old, at the very least.”
| Назвались бы, если вам охота, покойным Карлом Великим, вам же лет шестьсот, если не семьсот, да и то ещё самое малое. |
“Trouble has done it, Bilgewater, trouble has done it; trouble has brung these gray hairs and this premature balditude.
| –Это все горести, Билжуотер, горести состарили меня, горести наградили меня этими сединами и преждевременной плешью. |
Yes, gentlemen, you see before you, in blue jeans and misery, the wanderin', exiled, trampled-on, and sufferin' rightful King of France.”
| Да, джентльмены, перед вами – облаченный в синюю дерюгу, обнищавший, скитающийся, изгнанный, растоптанный и страдающий истинный король Франции! |
Well, he cried and took on so that me and Jim didn't know hardly what to do, we was so sorry — and so glad and proud we'd got him with us, too.
| Тут он опять заплакал-зарыдал, – мы с Джимом прямо не знали, что делать, так нам его жалко было, – ну и гордились, конечно, и радовались, что попали в такую компанию. |
So we set in, like we done before with the duke, and tried to comfort him .
| Так что, мы принялись обхаживать его, – как перед тем герцога, – постарались утешить. |
But he said it warn't no use, nothing but to be dead and done with it all could do him any good; though he said it often made him feel easier and better for a while if people treated him according to his rights, and got down on one knee to speak to him, and always called him “Your Majesty,” and waited on him first at meals, and didn't set down in his presence till he asked them.
| Однако король сказал, что утешить его невозможно, вот когда он помрёт и распростится с этим миром, тогда и утешится, хотя, говорит, иногда ему становится лучше и вообще как-то по себе, если люди относятся к нему так, как он того заслуживает, – ну, там, встают перед ним, прежде, чем слово сказать, на колени и называют его не иначе как «ваше величество», и за столом ждут, пока он все блюда не перепробует, а там уж и сами лопать начинают, и не садятся в его присутствии, покамест он им того не дозволит. |
So Jim and me set to majestying him, and doing this and that and t'other for him, and standing up till he told us we might set down.
| Ну, мы с Джимом стали его величать, делать для него то, другое и третье, и не садились, пока он не скажет, что можно. |
This done him heaps of good, and so he got cheerful and comfortable.
| Ему от этого шибко лучше стало – он повеселел, размяк. |
But the duke kind of soured on him, and didn't look a bit satisfied with the way things was going; still, the king acted real friendly towards him, and said the duke's great-grandfather and all the other Dukes of Bilgewater was a good deal thought of by his father, and was allowed to come to the palace considerable; but the duke stayed huffy a good while, till by and by the king says:
| Зато герцог на него, похоже, разобиделся, герцогу такой поворот событий совсем не по вкусу пришёлся, однако король обошёлся с ним по-дружески, сказал, что его отец держался весьма хорошего мнения о прадедушке герцога, да и обо всех прочих герцогах Билжуотерских и позволял им завсегда гостить в его дворце, однако герцог все равно долго просидел, надувшись, пока король не сказал: |
“Like as not we got to be together a blamed long time on this h-yer raft, Bilgewater, and so what's the use o' your bein' sour?
| –Послушайте, Билжуотер, нам на этом плоту ещё эвона сколько плыть, так чего ж мы друг на друга зубы точить будем? |
It 'll only make things oncomfortable.
| Кому от этого лучше-то станет? |
It ain't my fault I warn't born a duke, it ain't your fault you warn't born a king — so what's the use to worry?
| Я же не виноват, что родился не герцогом, и вы не виноваты, что не королём родились – ну так и нечего нам об этом печалиться. |
Make the best o' things the way you find 'em, says I — that's my motto.
| Лови удачу, где ловится – такой у меня девиз. |
This ain't no bad thing that we've struck here — plenty grub and an easy life — come, give us your hand, duke, and le's all be friends.”
| Разве плохо, что мы с вами сюда попали? – еды навалом, живём без забот, – так дайте мне вашу руку, герцог, и пускай все мы будем друзьями. |
The duke done it, and Jim and me was pretty glad to see it.
| Герцог так и сделал, и мы с Джимом обрадовались. |
It took away all the uncomfortableness and we felt mighty good over it, because it would a been a miserable business to have any unfriendliness on the raft; for what you want, above all things, on a raft, is for everybody to be satisfied, and feel right and kind towards the others.
| Понимаете, от этого все вроде как уладилось, ну и слава богу, потому что всякие распри на плоту это же последнее дело, на плоту ведь что прежде всего требуется? – чтобы все были довольны, чувствовали себя в своей тарелке и ни на кого не злобились. |
It didn't take me long to make up my mind that these liars warn't no kings nor dukes at all, but just low-down humbugs and frauds.
| Я-то довольно быстро понял, что никакие эти вруны не короли и не герцоги, а просто пустозвоны и мошенники последнего разбора. |
But I never said nothing, never let on; kept it to myself; it's the best way; then you don't have no quarrels, and don't get into no trouble.
| Но ничего им про это не сказал, ни разу – так оно лучше всего, тогда и свар никаких не будет, и неприятностей. |
If they wanted us to call them kings and dukes, I hadn't no objections, 'long as it would keep peace in the family; and it warn't no use to tell Jim, so I didn't tell him.
| Хотят они, чтобы мы называли их королём да герцогом, ну и на здоровье, я не против, главное, чтобы в дому тихо было, – я и Джиму ничего говорить не стал – зачем? |
If I never learnt nothing else out of pap, I learnt that the best way to get along with his kind of people is to let them have their own way.
| Если я и получил от папаши какую науку, так сводилась она к тому, что с людьми вроде него самое правильное не спорить – пусть себе вытворяют, что хотят. |
Handcuffs and chains would look still better on Jim, but it wouldn't go well with the story of us being so poor.
| Конечно, цепи и кандалы смотрелись бы на Джиме куда лучше, однако они не вязались бы с нашими увереньями в бедности. |
Too much like jewelry.
| Примерно как драгоценные украшения. |
Ropes are the correct thing — we must preserve the unities, as we say on the boards.”
| А веревки сойдут в самый раз, – следует выдерживать единство стиля, как говорим мы, артисты. |
We all said the duke was pretty smart, and there couldn't be no trouble about running daytimes.
| Все мы сказали, что герцог это очень умно придумал – и вправду ведь, теперь можно будет и днём плыть. |
We judged we could make miles enough that night to get out of the reach of the powwow we reckoned the duke's work in the printing office was going to make in that little town; then we could boom right along if we wanted to.
| И решили, что лучше уйти этой ночью на столько миль, на сколько удастся, от городка – от шума, который наверняка наделает в нем работа герцога в печатне, – а потом можно будет плыть, когда нам захочется. |
We laid low and kept still, and never shoved out till nearly ten o'clock; then we slid by, pretty wide away from the town, and didn't hoist our lantern till we was clear out of sight of it.
| Затаились мы в зарослях и до десяти вечера носу из них не высовывали, а после поплыли, держась подальше от городка, и, пока он не скрылся из виду, даже фонарь не вывешивали. |
When Jim called me to take the watch at four in the morning, he says:
| Когда Джим в четыре утра позвал меня на вахту, то спросил: |
“Huck, does you reck'n we gwyne to run acrost any mo' kings on dis trip?”
| – Как по-твоему, Гек, много нам ещё королей по пути подвернётся? |
“No,” I says, “I reckon not.”
| – Нет, – отвечаю, – это навряд ли. |
“Well,” says he, “dat's all right, den.
| – Ну и хорошо, – говорит он, – и правильно. |
I doan' mine one er two kings, but dat's enough.
| Два-три короля оно ещё куда ни шло, но больше – нет уж, спасибо. |
Dis one's powerful drunk, en de duke ain' much better.”
| Этот-то наш уж больно надираться горазд, да и герцог не многим лучше. |
I found Jim had been trying to get him to talk French, so he could hear what it was like; but he said he had been in this country so long, and had so much trouble, he'd forgot it.
| Оказывается, Джим попросил короля поговорить с ним по-французски, хотел послушать, на что это похоже, а тот сказал, что уже очень давно живет в нашей стране и столько изведал бед, что весь французский язык забыл насовсем. |
|
