Я краду добычу короля Ну вот, когда все разошлись, король спросил у Мэри Джейн, найдутся ли в доме свободные комнаты, а она ответила, что одна такая имеется и в ней может расположиться дядя Уильям, а свою комнату, которая немного побольше, она отдаст дяде Гарвею, сама же переберётся к сёстрам, поставит там для себя раскладную кровать; а ещё наверху, в мансарде, имеется комнатка с соломенным тюфяком. |
Король сказал, что комнатка сгодится для его камельдинера – для меня, то есть. |
Мэри Джейн повела нас наверх, показала комнаты, простые, но приятные. |
И сказала, что, если ее платья и прочие вещи буду мешать дяде Гарвею, она может их вынести, однако король ответил, что не стоит. Платья висели вдоль стены, укрытые спадавшей до пола ситцевой занавеской. |
В одному углу комнаты стоял старый, обтянутый ворсистой тканью сундук, в другом гитарный футляр, а ещё там было много всяких безделушек и вещиц, которые девушки любят в свои комнаты стаскивать. |
Король сказал, что все это создаёт уют и убирать ничего не нужно. |
Герцогу комната досталась поменьше, но тоже довольно просторная, да и моя оказалась примерно такой же. |
Вечером к ужину пришло много гостей, мужчин и женщин, я стоял за стульями короля и герцога, прислуживал, а за гостями негры ухаживали. |
Мэри Джейн сидела во главе стола, рядом со Сьюзен, и все извинялась за то, что и печенья у нее получились сухие, и соленья никуда не годятся, и жареные цыплята жёсткие и из рук вон плохие – в общем, повторяла обычную дребедень, какую женщины говорят, когда им лишний раз комплимент получить охота; ну а гости-то видели, что еда на столе лучше некуда, и расхваливали ее, повторяя: «Как это вам удалось печеньица так подрумянить?», |
и «Боже, откуда у вас такие изумительные огурчики?», |
и прочую лицемерную чушь – сами знаете, как оно за столом бывает. |
Когда все закончилось, мы с Заячьей Губой поужинали на кухне остатками еды, а сестры ее тем временем помогали неграм прибираться в столовой. |
Заячья Губа принялась расспрашивать меня насчёт Англии, и пару раз я едва-едва не попался на вранье. |
Она говорит, например: |
–Ты короля когда-нибудь видел? |
–Которого? |
Вильгельма Четвёртого? |
Ну ещё бы, он же в нашу церковь молиться ходит. |
Я знал, что он уж не один год как помер, но говорить об этом не стал. |
А она, услышав что король ходит в нашу церковь, спрашивает: |
–И часто? |
–Да все время. |
Его скамейка как раз напротив нашей стоит, по другую сторону от кафедры. |
–А я думала, он в Лондоне живет. |
–Но вы же, по-моему, в Шеффилде живете? |
Я понял, что заврался. |
Пришлось притвориться, будто я подавился куриной костью, покашлять да подумать, как мне вывернуться. |
Ну и говорю: |
–В нашу церковь он заглядывает, когда в Шеффилде живет. |
В летнее, то есть, время, когда он приезжает морские ванны принимать. |
–Постой, как же так, ведь Шеффилд не у моря стоит. |
–А кто сказал, что у моря? |
–Ты и сказал. |
–Я этого не говорил. |
–Говорил! |
–Да нет. |
–Как это нет? |
–Ничего я такого не говорил. |
–А что ж ты тогда сказал? |
–Сказал, что он приезжает морские ванны принимать – вот что. |
–Как же он принимает морские ванны, если там моря нет. |
–Слушай, – говорю, – ты когда-нибудь видела такую воду, «Конгресс» называется? |
–Видела. |
–И что, тебе ради этого в Конгресс тащиться пришлось? |
–Нет, конечно. |
–Ну так и Вильгельму Четвёртому не приходится ехать к морю, чтобы морские ванны принимать. |
–Откуда ж он тогда морскую воду берет? |
–Оттуда, откуда люди берут воду «Конгресс» – из бочки. |
Он любит, чтобы вода погорячей была, а у него в шеффилдском доме печек полно. |
Не кипятить же столько воды прямо в море. |
Там и приспособлений таких нет. |
–А, ну тогда понятно. |
Так бы сразу и сказал, сберег бы время. |
Ну, думаю, выкрутился – и обрадовался, и успокоился. |
А она тут же спрашивает: |
–Значит, ты тоже в церковь ходишь? |
–Да, постоянно. |
–А где ты там сидишь? |
–На нашей скамье, где же ещё? |
–На чьей? |
–Что значит «на чьей» – на нашей, на скамье твоего дяди Гарвея. |
–Чтобы сидеть. |
Зачем, по-твоему, нужна скамья? |
–Я думала, он на кафедре стоит. |
А, черт! Я и забыл, что он священник. |
И, поняв, что снова попал впросак, разыграл ещё одну сценку с куриной костью, стараясь что-нибудь придумать. |
И говорю: |
–Господи, ты что думаешь, в тамошней церкви всего один священник проповеди читает? |
–Да зачем же их больше-то держать? |
–Здрасьте! – |
а королю кто проповедовать будет? |
Нет, я такой девчонки, как ты, отродясь не встречал. |
Да в той церкви священников – не меньше семнадцати. |
–Семнадцати! |
Бог ты мой! |
Я бы все их проповеди нипочём не высидела, хоть пообещай мне за это царствие небесное. |
Их, небось, на неделю хватает, никак не меньше. |
–Глупости, они же не все в один день проповедуют, а по очереди – сегодня один, завтра другой. |
–Ладно, а что же тогда остальные делают? |
–Да ничего особенного. |
Сидят себе в церкви или прихожан с тарелкой для подношений обходят – то да се. |
Но по большей части бездельничают. |
–Тогда зачем их столько набрали? |
–Чушь какая, слышать об этом больше не хочу. |
А скажи, как в Англии слугам живётся? |
С ними там лучше обходятся, чем мы с нашими неграми? |
–Ну уж нет! |
Там слугу и за человека-то не считают. |
И обходятся с ним хуже, чем с собакой. |
–А выходные у них бывают, как у наших? На Рождество, на Четвёртое июля и на Новый год целая неделя? |
–Нет, вы только послушайте! |
Сразу видно, что ты в Англии не была. Я тебе так скажу, Зая... |
Джоанна, у тамошних слуг вообще ни одного выходного во всем году не бывает, они ни в цирк не ходят, ни в театр, ни в негритянские балаганы, никуда. |
–А в церковь? |
–И в церковь тоже. |
–Но ведь ты-то в церковь ходишь. |
Ну вот, опять опростоволосился. |
Забыл, что я слуга старика. |
Впрочем, я тут же придумал объяснение – камельдинер, дескать, это не то, что обычный слуга, и в церковь ходить он просто обязан, хошь не хошь, и сидеть в ней со всей семьёй – такой в Англии закон. |
Не очень-то ловко у меня получилось, я как закончил, сразу понял – совсем я ее не убедил. |
Она говорит: |
–Дай честное индейское, что не врёшь. |
–Честное индейское, – говорю. |
–Ни капельки? |
–Положи руку на эту книгу и скажи ещё раз. |
Ну, я вижу – это всего-навсего словарь; положил на него руку, поклялся. |
Она, вроде бы, успокоилась и говорит: |
–Ладно, кое в чем ты, может, и не соврал, но всему остальному, ты уж меня прости, я поверить не могу. |
–Чему это ты не можешь поверить, Джо? – |
спрашивает Мэри Джейн – она как раз в этот миг вошла в кухню, а за ней и Сьюзен. – |
Разве можно так разговаривать с мальчиком, оказавшимся в чужой стране, вдали от своих. |
Это нехорошо и некрасиво. |
–Вот всегда ты так, Ми, – бросаешься на помощь тому, кого и обидеть ещё не успели. |
По-моему, он мне наврал, ну я и сказала, что меня ему провести не удастся – и ничего больше. |
Уж такую-то мелочь он как-нибудь переживёт, верно? |
–Мне все равно, мелочь это или не мелочь. Он наш гость, он здесь среди чужих, и разговаривать с ним так нехорошо. |
Будь ты на его месте, тебя бы такие слова пристыдили, ну и не говори людям то, от чего им стыдно становится. |
–Но, Ми, он же сказал... |
–Мне не важно, что он сказал, дело вовсе не в этом. |
Дело в том, что ты должна быть с ним доброй и не напоминать ему о том, что он не у себя дома, а среди чужих людей. |
А я говорю себе: и вот у этой девушки наш старый ящер деньги спёр, а ты и пальцем о палец не ударил, чтобы ему помешать! |
И тут в разговор вступила Сьюзен и – вы не поверите – такую Заячьей Губе выволочку устроила, что даже у меня волос дыбом встал! |
Я думаю – вот и ещё одна девушка, которую я ограбить помог! |
А следом за нее опять Мэри Джейн принялась – она, вообще-то, девушка была тихая, ласковая, но тут разошлась не на шутку и, когда закончила отчитывать Заячью Губу, от той, почитай, и мокрого места не осталось. |
Она только стонала, моля о пощаде. |
–Ну ладно, – говорят ей сестры, – попроси у мальчика прощенья и забудем об этом. |
И Заячья Губа попросила у меня прощенья, да так красиво и кротко, что я бы век ее слушал, – я бы ей и ещё одну гору вранья наворотил, лишь бы снова услышать, как она потом извиняется. |
И опять говорю себе: а ведь ты и ее помог обобрать. |
Тут девушки захлопотали вокруг меня, стараясь, чтобы я чувствовал себя как дома, среди друзей. |
А я почувствовал себя мерзавцем, подонком и гадом – и решил: вот кровь из носу, а я им эти деньги верну. |
Ну и ушёл оттуда, сказал, что спать лягу, а про себя подумал – рано или поздно. |
Поднялся в мою комнатку и стал прикидывать, как мне это дело обделать. |
Говорю себе: может, сбегать тайком к доктору, рассказать ему о наших проходимцах? |
Нет, не годится. |
Он же непременно на меня сошлётся, и тогда король с герцогом устроят мне развесёлую жизнь. |
Ладно, а если открыться Мэри Джейн? |
И это не пойдёт. |
Они по лицу ее все мигом поймут, схапают денежки и удерут, только их и видели. |
А если она позовёт кого-то на помощь, так пока эти люди разберутся, кто прав, кто виноват, успеют половину собак на меня повесить. |
Нет, выход у меня только один. |
Надо стибрить деньги, но так, чтобы на меня никто не подумал. |
Добра моим жуликам тут привалило немало, они не уедут, пока не оберут девушек, да и весь городок, до нитки, так что время у меня есть. |
Улучу момент, украду деньги, припрячу, а потом, спустившись по реке, напишу Мэри Джейн письмо про то, где они лежат. |
Хотя нет, думаю, украсть их лучше всего сегодня, потому что доктор, может, ещё и не отступился от своего, только вид такой сделал, – а ну как ему все же удастся вытурить отсюда короля с герцогом? |
Ну хорошо, думаю, пойду, обыщу их комнаты. |
В верхнем коридоре было темно, однако комнату герцога я отыскал и стал обшаривать ее на ощупь, но тут сообразил, что король никому такие деньги не доверил бы, он их наверняка у себя припрятал, и потому перешёл в его комнату и по ней шарить начал. |
И вскоре понял, что без свечи мне никак не управиться, а зажигать-то ее нельзя. |
Ну и надумал поступить иначе, спрятаться здесь и подслушать их разговор. |
Вдруг слышу, шаги приближаются, и решаю залезть под кровать, да только поди, найди ее в такой темнотище, и тут попадается мне под руку занавеска, которая платья Мэри Джейн прикрывала, и я – скок за нее, зарылся в платья и замер. |
Вошли они, дверь затворили, и герцог первым делом наклонился и под кровать заглянул. |
Уж так я обрадовался, что не нашёл ее в темноте. |
Хотя, оно конечно, если хочешь кого подслушать, так под кроватью тебе самое место и есть. |
Ну вот, уселись они, и король говорит: |
–Так в чем дело? |
Только давайте покороче, нам лучше скорбеть внизу со всеми прочими, а то они, глядишь, начнут там наши кости перемывать. |
–Понимаете, какая штука, Капет, что-то мне не по себе, тревожно как-то. |
Доктор этот из головы не идёт. |
Вот я и хочу понять, что вы задумали. |
У меня-то есть одна мысль и, полагаю, правильная. |
–Это какая же, герцог? |
–А такая, что лучше бы нам часиков около трёх ночи смыться отсюда без всякого шума и уйти вниз по реке с тем, что у нас уже имеется. |
Тем более, что деньги эти мы получили без всякого труда – нам же их отдали, они, можно сказать, сами на наши головы свалились, их даже красть не пришлось. |
Вот и давайте ноги делать, да поскорее. |
Ну, думаю, беда. |
Час-другой назад все было бы маленько иначе, а тут я до того расстроился, что прямо сердце упало. Однако король говорит: |
–Как это? |
Не распродав все остальное? |
Сбежать, точно парочка слабоумных, бросив собственность ценой в восемь-девять тысяч долларов, которая только и ждёт, чтобы мы ее заграбастали. |
И какая собственность – у нас ее с руками оторвут. |
Герцог забурчал, что хватит с них и мешка с золотом, что он не желает брать ещё один грех на душу, лишать сирот всего, что у них есть. |
А король отвечает: |
–Да о чем вы говорите! |
Ничего мы их, кроме этих денег, не лишим. |
Пострадают лишь те, кто купит их собственность, потому как, едва выяснится, что нам она не принадлежала, а это произойдёт, едва мы удерём, продажу объявят незаконной и все вернётся к девчонкам. |
Дом эти ваши сиротки уже получили, ну и довольно с них, девушки они молодые, шустрые, как-нибудь найдут, чем заработать на кусок хлеба. |
Им мы ничем не навредим. |
Сами подумайте, у них же добра останется на тысячи и тысячи долларов. |
Господи помилуй, да на что им жаловаться-то будет? |
В общем, разбил он герцога по всем статьям, и тот сдался и сказал, будь по вашему, но он все равно считает, что задерживаться здесь – грандиозная глупость, тем более, что доктор их в покое не оставит. |
А король отвечает: |
–Да пошёл он, ваш доктор! |
Какое нам до него дело? |
Все дураки этого городка горой за нас стоят, так? |
А дураки везде большинство составляют. |
Ну, собрались они вниз спуститься. |
Но герцог говорит: |
–Надо бы нам деньги получше спрятать. |
Я обрадовался. |
Потому как начал уж думать, что ничего для меня полезного я от них не услышу. |
Король спрашивает: |
–Это ещё зачем? |
–Затем, что Мэри Джейн, того и гляди, траур напялит, так что вы и ахнуть не успеете, как она велит негритянке, которая тут в комнатах прибирается, уложить все ее тряпье в какой-нибудь сундук и убрать подальше – и что, думаете, негритянка, увидев деньги, не сопрёт их? |
–Вот теперь, герцог, голова у вас опять варить начала, – говорит король и лезет под занавеску футах в двух-трёх от меня. |
Я так и влип в стену, закостенел, хоть меня малость и трясло; стою, гадаю, что они скажут, застукав меня здесь, и стараюсь придумать, как мне тогда выкрутиться. |
Однако не успел я ещё и половинку мысли додумать, а король уже вытащил мешок, так меня и не заметив. |
Засунули они его в прореху соломенного матраца, который под периной лежал, затолкали в солому на фут-другой и решили, что так оно будет хорошо и надёжно, – негритянка же только перину и перетряхивает, а за матрац берётся всего раза два в год, значит и деньги в нем целы останутся. |
Ну, я на этот счёт держался другого мнения. |
Они ещё и до середины лестницы не дошли, как я вытащил мешок, а после взлетел в мою комнатку и спрятал его там, чтобы перепрятать, когда возможность такая представится. |
И решил, что сделать это лучше где-нибудь вне дома, потому что, хватившись мешка, они весь дом перероют, это я точно знал. |
Ну а потом лег, не раздеваясь, – заснуть-то я все равно не смог бы, даже если бы захотел, до того мне не терпелось покончить с этим делом. |
В конце концов, я услышал, как король с герцогом поднимаются по лестнице, скатился с моего тюфяка и высунул голову на мансардную лесенку, чтобы посмотреть, не случится ли чего. |
Ничего не случилось. |
Дождался я времени, когда ночные звуки уже стихают, а утренних ещё не слыхать, и тихонько соскользнул по лестнице. |
|