Июньский паводок всегда мне удачу приносил, потому что, когда вода поднимается, по ней какая только древесина ни плывёт – бревна от плотов, иногда целая дюжина брёвен, ещё связанных – только и дела остаётся, что вылавливать их да продавать лесным складам или лесопилке.

I went along up the bank with one eye out for pap and t'other one out for what the rise might fetch along.

Я прошёлся вверх по берегу, поглядывая одним глазом, не появился ли папаша, а другим – не принесёт ли вода чего-нибудь полезного.

Well, all at once here comes a canoe; just a beauty, too, about thirteen or fourteen foot long, riding high like a duck.

И очень скоро увидел челнок, да такой красивый – футов в тринадцать-четырнадцать длиной и идёт по воде шустро, что твоя утка.

I shot head-first off of the bank like a frog, clothes and all on, and struck out for the canoe.

Я прямо в одежде прыгнул с берега в воду, как лягушка, и поплыл к челноку.

I just expected there'd be somebody laying down in it, because people often done that to fool folks, and when a chap had pulled a skiff out most to it they'd raise up and laugh at him.

Я, правда, думал, что в нем залёг кто-нибудь, люди часто так делают, простаков дурачат – подплывёт такой к лодке, ухватится за борт, а хозяин вскочит и ну хохотать.

But it warn't so this time.

Но на этот раз ничего подобного не произошло.

It was a drift-canoe sure enough, and I clumb in and paddled her ashore.

Челнок унесло откуда-то паводком, тут и сомневаться не приходилось, и я забрался в него, и погреб к берегу.

Thinks I, the old man will be glad when he sees this — she's worth ten dollars.

Гребу и думаю: старик обрадуется, увидев эту штуковину, она, небось, долларов десять стоит.

But when I got to shore pap wasn't in sight yet, and as I was running her into a little creek like a gully, all hung over with vines and willows, I struck another idea: I judged I'd hide her good, and then, 'stead of taking to the woods when I run off, I'd go down the river about fifty mile and camp in one place for good, and not have such a rough time tramping on foot.

Однако, когда я подошёл к берегу, папаши видно ещё не было, так что я завёл челнок в закрытое со всех сторон ивами и диким виноградом устье ручья и мне пришла в голову новая мысль: чем удирать в лес да ноги трудить, спущусь-ка я по реке миль на пятьдесят и устрою там постоянный лагерь.

It was pretty close to the shanty, and I thought I heard the old man coming all the time; but I got her hid; and then I out and looked around a bunch of willows, and there was the old man down the path a piece just drawing a bead on a bird with his gun.

До лачуги от этого места было рукой подать и мне все время казалось, что сюда мой старик идёт, и все же, челнок я спрятать успел, а выглянув из-за ив, увидел папашу, который стоял на тропе и целился в какую-то птицу.

So he hadn't seen anything.

Стало быть, ничего он не заметил.

When he got along I was hard at it taking up a “trot” line.

Когда он подошёл ко мне, я уже старательно тянул из воды закидушку.

He abused me a little for being so slow; but I told him I fell in the river, and that was what made me so long.

Он малость поругался на то, что я копаюсь, однако я сказал, что свалился в реку, это меня и задержало.

I knowed he would see I was wet, and then he would be asking questions.

Я же понимал, он заметит, что я весь мокрый, расспрашивать начнёт.

We got five catfish off the lines and went home.

В общем, сняли мы с донок пяток сомов и вернулись в лачугу.

While we laid off after breakfast to sleep up, both of us being about wore out, I got to thinking that if I could fix up some way to keep pap and the widow from trying to follow me, it would be a certainer thing than trusting to luck to get far enough off before they missed me; you see, all kinds of things might happen.

Прилегли мы вздремнуть после завтрака, оба же усталые были, и я все думал: вот если бы мне удалось изобрести чего-нибудь такое, что отбило бы и у папаши, и у вдовы охоту искать меня, то это было бы куда вернее попыток убраться подальше, прежде чем меня хватятся, потому как мало ли что со мной может случиться, понимаете?

Well, I didn't see no way for a while, but by and by pap raised up a minute to drink another barrel of water, and he says:

Однако я так ни до чего и не додумался, но тут папаша поднялся, чтобы выдуть ещё один бочонок воды, да и говорит:

“Another time a man comes a-prowling round here you roust me out, you hear?

–Если тот малый снова начнёт шнырять тут, ты разбуди меня, слышишь?

That man warn't here for no good.

Он сюда не с добром приходил.

I'd a shot him.

Я его застрелю.

Next time you roust me out, you hear?”

Непременно разбуди меня в следующий раз, понятно?

Then he dropped down and went to sleep again; but what he had been saying give me the very idea I wanted.

И тут же снова захрапел, но эти-то его слова и подали мне мысль, в которой я так нуждался.

I says to myself, I can fix it now so nobody won't think of following me.

Ладно, говорю я себе, уж теперь-то я так все устрою, что никому и в голову не придёт меня разыскивать.

About twelve o'clock we turned out and went along up the bank.

Около двенадцати мы встали и прошлись по берегу.

The river was coming up pretty fast, and lots of driftwood going by on the rise.

Вода поднималась быстро и несла много всякого деревянного сора.

By and by along comes part of a log raft — nine logs fast together.

Спустя какое-то время показался кусок плота – девять связанных вместе брёвен.

We went out with the skiff and towed it ashore.

Мы запрыгнули в ялик и подтянули их к берегу.

Then we had dinner.

Потом пообедали.

Anybody but pap would a waited and seen the day through, so as to catch more stuff; but that warn't pap's style.

Любой другой подождал бы до вечера, посмотрел бы, не принесёт ли река ещё чего, но это было не в папашином стиле.

Nine logs was enough for one time; he must shove right over to town and sell.

Девяти брёвен ему хватило за глаза и теперь он спешил поплыть в город и продать их.

So he locked me in and took the skiff, and started off towing the raft about half-past three.

Так что около половины четвёртого он запер меня и отчалил на ялике, за которым тянул на буксире бревна.

I judged he wouldn't come back that night.

Я рассудил, что к ночи он не вернётся.

I waited till I reckoned he had got a good start; then I out with my saw, and went to work on that log again.

Подождал, пока он отплывёт подальше, вытащил пилу и принялся за работу.

Before he was t'other side of the river I was out of the hole; him and his raft was just a speck on the water away off yonder.

Папаша ещё и до другого берега не добрался, а я уже вылез в дыру; он и его бревна едва различались вдали, точно соринка на воде.

I took the sack of corn meal and took it to where the canoe was hid, and shoved the vines and branches apart and put it in; then I done the same with the side of bacon; then the whisky-jug.

Я взял мешок с кукурузной мукой, отволок его к спрятанному челноку, раздвинул ветки и плети винограда и уложил в него мешок, а следом оттащил грудинку и бутыль с остатками виски.

I took all the coffee and sugar there was, and all the ammunition; I took the wadding; I took the bucket and gourd; I took a dipper and a tin cup, and my old saw and two blankets, and the skillet and the coffee-pot.

Потом забрал из хижины весь кофе, сахар и все патроны; и бумагу для пыжей тоже; и ведёрко, и сделанную из тыквы бутылочку; ковшик забрал и жестяную кружку; и пилу, и два одеяла, и сковородку с длинной ручкой, и котелок, в котором мы кофе варили.

I took fish-lines and matches and other things — everything that was worth a cent.

Забрал лески, спички – вообще все, что хотя бы один цент стоило.

I cleaned out the place.

Обчистил нашу лачугу так, что любо-дорого.

I wanted an axe, but there wasn't any, only the one out at the woodpile, and I knowed why I was going to leave that.

Мне и топор не помешал бы, да топор у нас был только один, он в поленнице лежал, а я уже знал, что его придётся оставить.

I fetched out the gun, and now I was done.

Последним, что я утащил из лачуги, было ружье.

I had wore the ground a good deal crawling out of the hole and dragging out so many things. So I fixed that as good as I could from the outside by scattering dust on the place, which covered up the smoothness and the sawdust.

Снуя туда-сюда через дыру и вытаскивая всякие вещи, я здорово утрамбовал почву около нее и теперь постарался скрыть это, да и опилки заодно, засыпав все землёй.

Then I fixed the piece of log back into its place, and put two rocks under it and one against it to hold it there, for it was bent up at that place and didn't quite touch ground.

Потом вставил обратно выпиленный кусок бревна, подпёр его двумя камнями, и ещё один снизу подсунул, потому что как раз в этом месте бревно изгибалось кверху и до земли малость не доставало.

If you stood four or five foot away and didn't know it was sawed, you wouldn't never notice it; and besides, this was the back of the cabin, and it warn't likely anybody would go fooling around there.

Тот, кто не знал, что бревно выпилено, уже с пяти-шести футов ничего не заметил бы, опять же, стена-то была задняя, так что вряд ли вокруг нее кто-нибудь шастать стал бы.

It was all grass clear to the canoe, so I hadn't left a track. I followed around to see.

От лачуги к челноку все сплошь трава шла, поэтому следов я особых не оставил.

I stood on the bank and looked out over the river.

Я побродил вокруг, приглядываясь, постоял на берегу, оглядел реку.

All safe.

Никого.

So I took the gun and went up a piece into the woods, and was hunting around for some birds when I see a wild pig; hogs soon went wild in them bottoms after they had got away from the prairie farms.

И я, прихватив ружье, углубился немного в лес, думал пару птиц подстрелить, но тут увидел поросёнка. В этой глуши свиньи, сбежавшие с ферм, дичают быстро.

I shot this fellow and took him into camp.

Я подстрелил бедолагу и отнёс его к хижине.

I took the axe and smashed in the door.

А после взял топор и принялся за дверь.

I beat it and hacked it considerable a-doing it.

И обухом по ней молотил, и рубил, в общем, потрудился от души.

I fetched the pig in, and took him back nearly to the table and hacked into his throat with the axe, and laid him down on the ground to bleed; I say ground because it was ground — hard packed, and no boards.

Потом затащил в хижину поросёнка, прислонил его к ножке стола, рубанул топором по шее и положил на землю, чтобы кровь стекла – я говорю, на землю, потому что пол в хижине был земляной, хоть и твёрдый, никаких тебе досок.

Well, next I took an old sack and put a lot of big rocks in it — all I could drag — and I started it from the pig, and dragged it to the door and through the woods down to the river and dumped it in, and down it sunk, out of sight.

Ну вот, следом я взял старый мешок, набил его камнями покрупнее – не доверху, потому как мне же его тащить предстояло, – и поволок прямо от поросёнка, через дверь, по лесу и к реке, а там бросил мешок в воду, он сразу и потонул.

You could easy see that something had been dragged over the ground.

Теперь хорошо видно было: что-то тут волокли.

I did wish Tom Sawyer was there; I knowed he would take an interest in this kind of business, and throw in the fancy touches.

Жаль, не было со мной Тома Сойера, он такие штуки любит и уж наверняка придумал бы парочку заковыристых подробностей.

Nobody could spread himself like Tom Sawyer in such a thing as that.

В подобных делах за Томом никому не угнаться.

Well, last I pulled out some of my hair, and blooded the axe good, and stuck it on the back side, and slung the axe in the corner.

Ну а под занавес выдрал я у себя немного волос, вымазал топор в крови, прилепил волосы к обуху и бросил топор в угол.

Then I took up the pig and held him to my breast with my jacket (so he couldn't drip) till I got a good piece below the house and then dumped him into the river.

Потом завернул поросёнка в куртку, – чтобы кровь на землю не капала, – отошёл вниз по реке подальше от дома и забросил его в реку.

Now I thought of something else.

И тут мне в голову ещё один фокус пришёл.

So I went and got the bag of meal and my old saw out of the canoe, and fetched them to the house.

Я направился к челноку, достал из него мешок с мукой и пилу, и оттащил их в хижину.

I took the bag to where it used to stand, and ripped a hole in the bottom of it with the saw, for there warn't no knives and forks on the place — pap done everything with his clasp-knife about the cooking.

Там я поставил мешок на прежнее место и продрал в нем снизу небольшую дыру – пилой, потому как ножей и вилок у нас не водилось, – папаша, когда он стряпал, обходился складным ножом.

Then I carried the sack about a hundred yards across the grass and through the willows east of the house, to a shallow lake that was five mile wide and full of rushes — and ducks too, you might say, in the season.

А после отнёс мешок по траве на сотню, примерно, ярдов к мелкому озеру, которое лежало за ивами к востоку от дома, – ширины в нем было миль пять и все оно заросло камышом, а осенью на него тучи уток слетались.

There was a slough or a creek leading out of it on the other side that went miles away, I don't know where, but it didn't go to the river.

С другого края озера от него отходила не то заболоченная протока, не то ручей, эта штука тянулась куда-то на многие мили – уж не знаю куда, но только не к реке.

The meal sifted out and made a little track all the way to the lake.

Мука понемногу сыпалась из мешка – получилась ведущая к озеру дорожка.

I dropped pap's whetstone there too, so as to look like it had been done by accident.

Я рядом с ней ещё и папашино точило бросил, вроде как его кто-то случайно обронил.

Then I tied up the rip in the meal sack with a string, so it wouldn't leak no more, and took it and my saw to the canoe again.

А у озера стянул дырку в мешке верёвочкой, чтобы мука больше не высыпалась, и отнёс его вместе с пилой к челноку.

It was about dark now; so I dropped the canoe down the river under some willows that hung over the bank, and waited for the moon to rise.

Уже темнело, я малость отплыл на челноке вниз, под свисавшие с берега ивы и стал дожидаться восхода луны.

I made fast to a willow; then I took a bite to eat, and by and by laid down in the canoe to smoke a pipe and lay out a plan.

Челнок я накрепко привязал к одной из ив, а сам поел немного и лег на его дно – покурить и придумать, что делать дальше.

I says to myself, they'll follow the track of that sackful of rocks to the shore and then drag the river for me.

И говорю себе: они пройдут по следам мешка с камнями до реки и начнут обшаривать дно, искать моё тело.

And they'll follow that meal track to the lake and go browsing down the creek that leads out of it to find the robbers that killed me and took the things.

А ещё по мучному следу пройдут, к озеру, и от него по ручью, чтобы найти грабителей, которые убили меня и утащили все из хижины.

They won't ever hunt the river for anything but my dead carcass.

В реке они, кроме моего трупа, ничего искать не станут.

They'll soon get tired of that, and won't bother no more about me.

Да и это им скоро надоест, так что они и думать обо мне забудут.

All right; I can stop anywhere I want to.

Ну и отлично, значит, я могу остановиться, где захочу.

Jackson's Island is good enough for me; I know that island pretty well, and nobody ever comes there.

Остров Джексона мне вполне подойдёт – я его довольно хорошо знаю, люди туда никакие не заглядывают.

And then I can paddle over to town nights, and slink around and pick up things I want.

А ночами я смогу приплывать с него в город, смотреть что там да как и тянуть что плохо лежит, если, конечно, нужда появится.

Jackson's Island's the place.

Самое для меня подходящее место – остров Джексона.

I was pretty tired, and the first thing I knowed I was asleep.

За день я подустал и потому опомниться не успел, как заснул.

When I woke up I didn't know where I was for a minute.

А проснувшись, целую минуту пытался понять, где это я.

I set up and looked around, a little scared.

Сижу, оглядываюсь по сторонам, даже испугался немного.

Then I remembered.

Потом вспомнил.

The river looked miles and miles across.

Мне казалось, что ширины в реке – несколько миль.

The moon was so bright I could a counted the drift logs that went a-slipping along, black and still, hundreds of yards out from shore.

Луна светила так ярко, что я мог сосчитать тихо скользившие в сотнях ярдов от берега чёрные сплавные бревна.

Everything was dead quiet, and it looked late, and smelt late.

Тишина стояла мёртвая; час, похоже, был поздний, да он и пах, как поздний.

You know what I mean — I don't know the words to put it in.

Ну, вы понимаете, о чем речь, – я просто не знаю, какими словами это сказать.

I took a good gap and a stretch, and was just going to unhitch and start when I heard a sound away over the water.

Я позевал, потянулся и уж собрался отвязать челнок и отправиться в путь, как до меня долетел по воде какой-то звук.

I listened.

Я прислушался.

Pretty soon I made it out.

И очень скоро понял, что это.

It was that dull kind of a regular sound that comes from oars working in rowlocks when it's a still night.

Унылый, мерный перестук, издаваемый в тихую ночь уключинами весел.

I peeped out through the willow branches, and there it was — a skiff, away across the water.

Я вгляделся сквозь ветви ив – да, вот он, ялик, через реку идёт.

I couldn't tell how many was in it.

Сколько в нем людей, сказать было невозможно.

It kept a-coming, and when it was abreast of me I see there warn't but one man in it.

Он шел в мою сторону, а когда оказался на одной линии со мной, я понял, что человек в нем всего один.

Think's I, maybe it's pap, though I warn't expecting him.

Не папаша ли, думаю, вот уж кого не ждал.

He dropped below me with the current, and by and by he came a-swinging up shore in the easy water, and he went by so close I could a reached out the gun and touched him.

Течение снесло ялик ниже меня, однако он, подойдя поближе к берегу, начал подниматься по тихой воде и вскоре прошёл так близко, что я мог бы дотянуться до него ружьём.

Well, it was pap, sure enough — and sober, too, by the way he laid his oars.

Ну так вот, это папаша и был – да ещё и трезвый, судя по тому, как он вёслами работал.

I didn't lose no time.

Времени я терять не стал.

The next minute I was a-spinning down stream soft but quick in the shade of the bank.

В следующую минуту челнок мой уже летел, держась в тени берега, вниз по реке, тихо, но быстро.

I made two mile and a half, and then struck out a quarter of a mile or more towards the middle of the river, because pretty soon I would be passing the ferry landing, and people might see me and hail me.

Проплыв так мили две с половиной, я выгреб на четверть мили к середине реки, потому что скоро должна была показаться пристань переправы, и меня могли заметить с нее и окликнуть.

I got out amongst the driftwood, and then laid down in the bottom of the canoe and let her float.

Я затесался среди плывущих брёвен, лег на дно челнока и предоставил его самому себе.

I laid there, and had a good rest and a smoke out of my pipe, looking away into the sky; not a cloud in it.

Лежал, отдыхал, покуривал трубку да в небо глядел, а в нем ни облачка.

The sky looks ever so deep when you lay down on your back in the moonshine; I never knowed it before.

Когда лежишь в лунную ночь на спине, небо кажется таким глубоким, я этого раньше и не знал.

And how far a body can hear on the water such nights!

И как далеко разносится в такую ночь звук по реке!

I heard people talking at the ferry landing. I heard what they said, too — every word of it.

Я слышал, как люди разговаривают на пристани, слышал что они говорят – каждое слово.

One man said it was getting towards the long days and the short nights now.

Один сказал, что дело идёт к длинным дням и коротким ночам.

T'other one said this warn't one of the short ones, he reckoned — and then they laughed, and he said it over again, and they laughed again; then they waked up another fellow and told him, and laughed, but he didn't laugh; he ripped out something brisk, and said let him alone.

Другой ответил, что эта, как он понимает, будет не из самых коротких, – и все расхохотались, а он повторил эти слова ещё раз, и все снова захохотали, а после разбудили кого-то из своих, и пересказали ему весь разговор, и снова загоготали, но, правда, разбуженный с ними смеяться не стал, а коротко рявкнул что-то и попросил не лезть к нему.

The first fellow said he 'lowed to tell it to his old woman — she would think it was pretty good; but he said that warn't nothing to some things he had said in his time.

Первый сказал, что хорошо бы пересказать эту шуточку его старухе, ей понравится, хотя он в своё время и не такое отмачивал.

I heard one man say it was nearly three o'clock, and he hoped daylight wouldn't wait more than about a week longer.

Потом кто-то заметил, что времени уже около трёх и что больше недели рассвета им, похоже, ждать не придётся.

After that the talk got further and further away, and I couldn't make out the words any more; but I could hear the mumble, and now and then a laugh, too, but it seemed a long ways off.

А затем разговор стал уходить от меня все дальше, дальше, и слов я больше не различал, только бормотание, да временами смех, но, казалось, совсем уж далёкий.

I was away below the ferry now.

Ну, выходит, я отплыл сильно ниже пристани.

I rose up, and there was Jackson's Island, about two mile and a half down stream, heavy timbered and standing up out of the middle of the river, big and dark and solid, like a steamboat without any lights.

Сел, смотрю: вот он, остров Джексона, мили на две с половиной ниже меня, лесистый, встающий из воды посреди реки, большой, темный и грузный, точно пароход, на котором погашены все огни.

There warn't any signs of the bar at the head — it was all under water now.

От отмели в самом его начале и следа не осталось, вся под воду ушла.

It didn't take me long to get there.

Добрался я до него быстро.

I shot past the head at a ripping rate, the current was so swift, and then I got into the dead water and landed on the side towards the Illinois shore.

Пулей пронёсся мимо верхушки острова, такое сильное там было течение, но затем выбрался на тихую воду и высадился на его иллинойской стороне.

I run the canoe into a deep dent in the bank that I knowed about; I had to part the willow branches to get in; and when I made fast nobody could a seen the canoe from the outside.

Вошёл в знакомую мне глубоко врезавшуюся в берег заводь – чтобы попасть в нее, пришлось раздвигать ветви ив, – и привязал челнок в таком месте, что с воды его никто углядеть не смог бы.

I went up and set down on a log at the head of the island, and looked out on the big river and the black driftwood and away over to the town, three mile away, where there was three or four lights twinkling.

Я пересёк остров, вышел на верхнюю его оконечность, присел на бревно и стал вглядываться в огромную реку, в сплавной лес на воде, в городок, до которого было отсюда три мили, в три-четыре его огонька.

A monstrous big lumber-raft was about a mile up stream, coming along down, with a lantern in the middle of it.

Примерно в миле от меня шел сверху огромный плот, в середине его горел фонарь.

I watched it come creeping down, and when it was most abreast of where I stood I heard a man say, “Stern oars, there!

Я смотрел, как он ползёт вниз, а когда плот почти поравнялся со мной, раздался мужской голос: «Ей на корме!

heave her head to stabboard!”

Рули направо».

I heard that just as plain as if the man was by my side.

Я расслышал эти слова так ясно, как будто их произнесли рядом со мной.

There was a little gray in the sky now; so I stepped into the woods, and laid down for a nap before breakfast.

Небо уже понемногу серело. Я зашёл поглубже в лес и вытянулся на земле – соснуть перед завтраком.

“Why, how long you been on the island, Jim?”

– А давно ты на острове, Джим?

“I come heah de night arter you's killed.”

– С ночи после той, в какую тебя убили.

“What, all that time?”

– Да ну, так долго?

“Yes — indeedy.”

– Ну да – так.

“And ain't you had nothing but that kind of rubbage to eat?”

– И у тебя никакой еды, кроме этой дряни не было?

“No, sah — nuffn else.”

– Нет, сэр, никакой.

“Well, you must be most starved, ain't you?”

– Так ты ж, небось, совсем оголодал, разве нет?

“I reck'n I could eat a hoss.

– Да, пожалуй, лошадь я съел бы.

I think I could.

Думаю, с ней справился бы.

How long you ben on de islan'?”

А ты давно на острове?

“Since the night I got killed.”

– С той ночи, как меня убили.

“No!

– Ишь ты!

W'y, what has you lived on?

А ты чем кормился?

But you got a gun.

Хотя, у тебя же ружье.

Oh, yes, you got a gun.

Ну да, ружье.

Dat's good.

Вещь хорошая.

Now you kill sumfn en I'll make up de fire.”

Ладно, иди, подстрели чего-нибудь, а я костер запалю.

So we went over to where the canoe was, and while he built a fire in a grassy open place amongst the trees, I fetched meal and bacon and coffee, and coffee-pot and frying-pan, and sugar and tin cups, and the nigger was set back considerable, because he reckoned it was all done with witchcraft.

Ну, перебрались мы поближе к челноку, и пока Джим разводил на травянистой полянке костер, я притащил туда муку, грудинку, кофе – и кофейный котелок, и сковороду, и сахар, и жестяные кружки, – так что негр мой даже забоялся, потому как решил, что я все это наколдовал.

I catched a good big catfish, too, and Jim cleaned him with his knife, and fried him.

Я поймал порядочного сома, Джим выпотрошил его своим ножом, почистил и зажарил.

When breakfast was ready we lolled on the grass and eat it smoking hot.

Как только завтрак был готов, мы развалились на траве и занялись едой, не дожидаясь, когда она остынет.

Jim laid it in with all his might, for he was most about starved.

Джим налегал на нее, что было сил, поскольку к этому дню он чуть уж не помер от голода.

Then when we had got pretty well stuffed, we laid off and lazied.

Набив животы, мы полежали малость в траве, отдыхая.

By and by Jim says:

А после Джим и говорит:

“But looky here, Huck, who wuz it dat 'uz killed in dat shanty ef it warn't you?”

– Но, послушай, Гек, кого ж тогда убили в той лачуге, коли не тебя?

Then I told him the whole thing, and he said it was smart.

Я объяснил ему как все было, и он сказал, что это умно.

He said Tom Sawyer couldn't get up no better plan than what I had.

Сказал, что до лучшего плана и сам Том Сойер не додумался бы.

Then I says:

Тогда и я говорю:

“How do you come to be here, Jim, and how'd you get here?”

– А ты-то как здесь оказался, Джим, как попал сюда?

He looked pretty uneasy, and didn't say nothing for a minute.

Он малость сник и целую минуту промолчал.

Then he says:

А потом говорит:

“Maybe I better not tell.”

– Может, лучше и не рассказывать.

“Why, Jim?”

– Почему, Джим?

“Well, dey's reasons.

– Ну, есть причины.

But you wouldn' tell on me ef I uz to tell you, would you, Huck?”

Ты ведь не выдашь меня, Гек, если я тебе расскажу, а?

“Blamed if I would, Jim.”

– Да чтоб я сдох, если выдам.

“Well, I b'lieve you, Huck.

– Ладно, тебе я верю, Гек.

I — I run off..”

Я… я сбежал.

“Jim!”

– Джим!

“But mind, you said you wouldn' tell — you know you said you wouldn' tell, Huck.”

– Ты только помни, ты сказал, что не выдашь – пообещал мне, Гек.

“Well, I did.

– Верно, пообещал.

I said I wouldn't, and I'll stick to it.

Сказал, что не выдам – и не выдам.

Honest injun , I will.

Честное индейское.

People would call me a low-down Abolitionist and despise me for keeping mum — but that don't make no difference.

Пусть меня назовут последним аболиционистом, пусть презирают – мне без разницы.

I ain't a-going to tell, and I ain't a-going back there, anyways.

Никому ни слова не скажу, да я туда все равно возвращаться не собираюсь.

So, now, le's know all about it.”

Так что, давай, выкладывай, как дело было.

“Well, you see, it 'uz dis way.

– Да дело-то вот как было.

Ole missus — dat's Miss Watson — she pecks on me all de time, en treats me pooty rough, but she awluz said she wouldn' sell me down to Orleans.

Старая хозяйка – мисс Ватсон – она вечно ко мне придиралась, прямо со свету сживала, но хоть обещала, что в Орлеан не продаст.

But I noticed dey wuz a nigger trader roun' de place considable lately, en I begin to git oneasy.

А только заметил я, что в последнее время вокруг нее торговец неграми увивается, и забеспокоился.

Well, one night I creeps to de do' pooty late, en de do' warn't quite shet, en I hear old missus tell de widder she gwyne to sell me down to Orleans, but she didn' want to, but she could git eight hund'd dollars for me, en it 'uz sich a big stack o' money she couldn' resis'.

Ну вот, и как-то ночью подкрался к двери, а та не совсем прикрыта была, и слышу, старая хозяйка говорит вдове, что думает меня в Орлеан продать, ей и не хочется, да только за меня восемь сотен долларов дают, а перед такой кучей денег ей не устоять.

De widder she try to git her to say she wouldn' do it, but I never waited to hear de res'. I lit out mighty quick, I tell you.

Вдова, та попыталась ее отговорить, но я, Гек, дальше слушать не стал, а тут же дал деру.

“I tuck out en shin down de hill, en 'spec to steal a skift 'long de sho' som'ers 'bove de town, but dey wuz people a-stirring yit, so I hid in de ole tumble-down cooper-shop on de bank to wait for everybody to go 'way.

– Спустился я с горы, думал пройти по реке повыше и стянуть какой-нибудь ялик, но у реки ещё люди толклись, я и спрятался в старой бондарне на берегу, чтобы подождать, когда все угомонятся.

Well, I wuz dah all night.

Да так всю ночь там и пролежал.

Dey wuz somebody roun' all de time. '

Все время вокруг кто-нибудь да шастал.

'Long 'bout six in de mawnin' skifts begin to go by, en 'bout eight er nine every skift dat went 'long wuz talkin' 'bout how yo' pap come over to de town en say you's killed.

Ну, часов около шести на воде ялики появились, а к восьми-девяти их уже полным-полно было и в каждом только и разговоров насчёт того, как твой папаша в город приплыл и рассказывает всем, что тебя убили.

Dese las' skifts wuz full o' ladies en genlmen a-goin' over for to see de place.

Все эти леди и джентльмены туда плыли, посмотреть, где дело было.

Sometimes dey'd pull up at de sho' en take a res' b'fo' dey started acrost, so by de talk I got to know all 'bout de killin'.

Кое-кто приставал к берегу, отдохнуть перед тем, как реку пересекать, так что я из их разговоров все про убийство и узнал.

I 'uz powerful sorry you's killed, Huck, but I ain't no mo' now.

И уж так я тебя жалел, Гек, но теперь уже нет, конечно.

“I laid dah under de shavin's all day.

– В общем, пролежал я весь день под стружками.

I 'uz hungry, but I warn't afeard; bekase I knowed ole missus en de widder wuz goin' to start to de camp-meet'n' right arter breakfas' en be gone all day, en dey knows I goes off wid de cattle 'bout daylight, so dey wouldn' 'spec to see me roun' de place, en so dey wouldn' miss me tell arter dark in de evenin'.

Проголодался сильно, но ничего пока не опасался, потому как помнил, что старая хозяйка и вдова собирались прямо после завтрака на молитвенное собрание пойти, значит их целый день дома не будет, да и, опять же, они знали, что я на рассвете скот отгоняю на пастбище, стало быть, до темноты меня не хватятся.

De yuther servants wouldn' miss me, kase dey'd shin out en take holiday soon as de ole folks 'uz out'n de way.

А другим слугам не до меня будет – они, стоит хозяйкам за порог выйти, разбегаются кто куда, отдыхать да веселиться.

“Well, when it come dark I tuck out up de river road, en went 'bout two mile er more to whah dey warn't no houses.

– Ну вот, а как стемнело, я выбрался на дорогу, которая вдоль реки идёт, и прошёл по ней мили две или больше до мест, где уже нет никакого жилья.

I'd made up my mine 'bout what I's agwyne to do.

К тому времени я успел придумать, что делать буду.

You see, ef I kep' on tryin' to git away afoot, de dogs 'ud track me; ef I stole a skift to cross over, dey'd miss dat skift, you see, en dey'd know 'bout whah I'd lan' on de yuther side, en whah to pick up my track.

Понимаешь, если бы я попытался пехом удрать, так меня бы с собаками нашли, а если бы спёр ялик и переплыл реку, так хватились бы ялика, поняли, что я на другом берегу и стали бы там мой след искать.

So I says, a raff is what I's arter; it doan' make no track.

Я и говорю себе: плот, вот что мне нужно, плот следов не оставляет.

“I see a light a-comin' roun' de p'int bymeby, so I wade' in en shove' a log ahead o' me en swum more'n half way acrost de river, en got in 'mongst de drift-wood, en kep' my head down low, en kinder swum agin de current tell de raff come along.

– И тут вижу, огонёк на реке появился и ко мне спускается, ну я и бросился в воду, толкаю перед собой бревно, которое река откуда-то принесла, голову стараюсь пониже держать и загребаю против течения, жду, когда оно плот поближе подтащит.

Den I swum to de stern uv it en tuck a-holt.

А после подплыл к корме плота и ухватился за нее.

It clouded up en 'uz pooty dark for a little while.

Ночь была облачная, а скоро и вовсе темно стало.

So I clumb up en laid down on de planks.

Так что я забрался на плот, лег на бревна.

De men 'uz all 'way yonder in de middle, whah de lantern wuz.

Люди, какие на плоту были, они все в середке его собрались, где фонарь стоял.

De river wuz a-risin', en dey wuz a good current; so I reck'n'd 'at by fo' in de mawnin' I'd be twenty-five mile down de river, en den I'd slip in jis b'fo' daylight en swim asho', en take to de woods on de Illinois side.

Вода поднималась, течение было сильное, ну, думаю, этак часам к четырем утра я окажусь миль на двадцать пять ниже города, а как светать начнёт, спущусь в воду, подплыву к иллинойскому берегу, да там в лесу и спрячусь.

“But I didn' have no luck.

– Но только мне не повезло.

When we 'uz mos' down to de head er de islan' a man begin to come aft wid de lantern, I see it warn't no use fer to wait, so I slid overboard en struck out fer de islan'.

Мы уж почти до острова доплыли, как вдруг, вижу, кто-то идёт по плоту в мою сторону, да ещё и с фонарём, ну нет, думаю, дожидаться я тебя не стану, – соскользнул в воду и поплыл к острову.

Well, I had a notion I could lan' mos' anywhers, but I couldn't — bank too bluff.

Хотел выбраться на него, но никак не мог, берег шибко крутой был.

I 'uz mos' to de foot er de islan' b'fo' I found' a good place.

Только у самого конца острова и нашлось подходящее место.

I went into de woods en jedged I wouldn' fool wid raffs no mo', long as dey move de lantern roun' so.

Забрался я в лес и решил с плотами больше не связываться, уж очень много на них людей с фонарями.

I had my pipe en a plug er dog-leg, en some matches in my cap, en dey warn't wet, so I 'uz all right.”

Трубка, махорка да немного спичек они у меня в шапке лежали и не промокли, так что все было путём.

“And so you ain't had no meat nor bread to eat all this time?

– И все это время ты ни мяса, ни хлеба во рту не держал?

Why didn't you get mud-turkles?”

Ты бы хоть черепах ловил.

“How you gwyne to git 'm?

– Поди-ка поймай их.

You can't slip up on um en grab um; en how's a body gwyne to hit um wid a rock?

Они ж тут под ногами не вертятся, чтобы их голыми руками хватать, да и камнем черепаху издали не больно-то пришибёшь.

How could a body do it in de night?

И потом, как бы я их ночью ловил?

En I warn't gwyne to show mysef on de bank in de daytime.”

А днём мне на берегу маячить не хотелось.

“Well, that's so.

– Ну да, верно.

You've had to keep in the woods all the time, of course.

Тебе же приходилось все время в лесу сидеть.

Did you hear 'em shooting the cannon?”

А как пушка стреляла, ты слышал?

“Oh, yes.

– Ещё бы.

I knowed dey was arter you.

Я знал, это они тебя ищут.

I see um go by heah — watched um thoo de bushes.”

Я даже видел, как пароход мимо прошёл, – из кустов смотрел.

Some young birds come along, flying a yard or two at a time and lighting.

Появились какие-то совсем молоденькие пичуги – пролетят ярд-другой и на землю садятся.

Jim said it was a sign it was going to rain.

Джим сказал, что это к дождю.

He said it was a sign when young chickens flew that way, and so he reckoned it was the same way when young birds done it.

Сказал, когда цыплята так делают, это точно к дождю, значит и у других птиц то же самое.

I was going to catch some of them, but Jim wouldn't let me. He said it was death.

Я хотел было поймать пару-тройку, но Джим мне не позволил.

He said his father laid mighty sick once, and some of them catched a bird, and his old granny said his father would die, and he did.

Говорит, когда отец его здорово заболел, кто-то из детей словил птичку, и бабушка их сказала, что он теперь не жилец, и отец умер.

And Jim said you mustn't count the things you are going to cook for dinner, because that would bring bad luck.

А ещё Джим сказал, что нельзя пересчитывать то, из чего ты обед приготовить надумал, потому что это к несчастью.

The same if you shook the table-cloth after sundown.

Это все равно, что столовую скатерть после захода солнца вытряхивать.

And he said if a man owned a beehive and that man died, the bees must be told about it before sun-up next morning, or else the bees would all weaken down and quit work and die.

И что, если у кого есть пчелы, а он вдруг помер, так нужно сказать об этом пчёлам до следующего рассвета, иначе они ослабеют, перестанут работать и тоже все перемрут.

Jim said bees wouldn't sting idiots; but I didn't believe that, because I had tried them lots of times myself, and they wouldn't sting me.

Джим уверял, что пчелы не жалят только круглых дураков, но я ему как-то не поверил, – я их вон сколько переловил и ни одна меня не ужалила, ни разу.

I had heard about some of these things before, but not all of them.

Про некоторые из этих примет я и раньше слышал, но не про все.

Jim knowed all kinds of signs.

А Джим все до единой знал.

He said he knowed most everything.

Или почти все, он сам так сказал.

I said it looked to me like all the signs was about bad luck, and so I asked him if there warn't any good-luck signs.

Я говорю – сдаётся мне, что все они насчёт неудач толкуют, а про удачу-то есть хоть одна?

He says:

Он отвечает:

“Mighty few — an' dey ain't no use to a body.

– Есть-то есть, но очень мало, да и пользы от них никакой.

What you want to know when good luck's a-comin' for?

Зачем человеку знать, что ему скоро удача привалит?

Want to keep it off?”

Чтобы от нее увернуться?

And he said:

И ещё он сказал:

“Ef you's got hairy arms en a hairy breas', it's a sign dat you's agwyne to be rich.

– Если у тебя руки и грудь волосатые, значит быть тебе богачом.

Well, dey's some use in a sign like dat, 'kase it's so fur ahead.

Вот от этой приметы ещё есть какая-то польза, потому как она далеко вперёд глядит.

You see, maybe you's got to be po' a long time fust, en so you might git discourage' en kill yo'sef 'f you didn' know by de sign dat you gwyne to be rich bymeby.”

Понимаешь, может, ты сначала долгое время бедняком проживёшь и до того тебя это допечёт, что ты бы на себя прямо руки наложил бы, кабы не знал, что по этой примете тебя непременно где-то богатство ждёт.

“Have you got hairy arms and a hairy breast, Jim?”

– А у тебя, Джим, руки и грудь разве не волосатые?

“What's de use to ax dat question?

– Чего ты спрашиваешь-то?

Don't you see I has?”

Неужто сам не видишь?

“Well, are you rich?”

– Так почему же ты не разбогател?

“No, but I ben rich wunst, and gwyne to be rich agin.

– Ну как же, я разбогател один раз и ещё разбогатею.

Wunst I had foteen dollars, but I tuck to specalat'n', en got busted out.”

У меня однажды четырнадцать долларов было, да я ввязался в куплю-продажу и всего моего состояния лишился.

“What did you speculate in, Jim?”

– И что же ты покупал-продавал, Джим?

“Well, fust I tackled stock.”

– Ну, сначала говядину.

“What kind of stock?”

– Какую говядину?

“Why, live stock — cattle, you know.

– Живую, какую же ещё – скот, понимаешь?

I put ten dollars in a cow.

Вложил десять долларов в корову.

But I ain' gwyne to resk no mo' money in stock.

Но только больше я так рисковать деньгами не стану.

De cow up 'n' died on my han's.”

Корова взяла да и сдохла прямо у меня на руках.

“So you lost the ten dollars.”

– Выходит, десять долларов ты потерял.

“No, I didn't lose it all.

– Потерял, но не все.

I on'y los' 'bout nine of it.

Около девяти.

I sole de hide en taller for a dollar en ten cents.”

Шкуру и сало я продал – доллар и десять центов выручил.

“You had five dollars and ten cents left.

– И у тебя осталось пять долларов и десять центов.

Did you speculate any more?”

И что, ты их снова в дело пустил?

“Yes.

– Ну да.

You know that one-laigged nigger dat b'longs to old Misto Bradish?

У старого мистера Брэндиша есть одноногий негр, знаешь его?

Well, he sot up a bank, en say anybody dat put in a dollar would git fo' dollars mo' at de en' er de year.

Так вот, он открыл банк и говорил всем: кто внесёт в банк доллар, тот под конец года получит четыре.

Well, all de niggers went in, but dey didn't have much.

Ну, все негры и понесли ему свои деньги, да только какие ж у них деньги?

I wuz de on'y one dat had much.

Крупные только у меня и были.

So I stuck out for mo' dan fo' dollars, en I said 'f I didn' git it I'd start a bank mysef.

Но я захотел побольше четырёх долларов получить и сказал, если он мне их не даст, я сам банк открою.

Well, o' course dat nigger want' to keep me out er de business, bekase he says dey warn't business 'nough for two banks, so he say I could put in my five dollars en he pay me thirty-five at de en' er de year.

А этому негру, понятное дело, пускать меня в бизнес невыгодно было, он говорил, что двум банкам у нас тут делать нечего, ну и сказал, что, если я вложу пять долларов, то он мне под конец года тридцать пять выдаст.

“So I done it.

– Я и вложил.

Den I reck'n'd I'd inves' de thirty-five dollars right off en keep things a-movin'.

Думал и тридцать пять потом обратно вложить, пусть деньги работают.

Dey wuz a nigger name' Bob, dat had ketched a wood-flat, en his marster didn' know it; en I bought it off'n him en told him to take de thirty-five dollars when de en' er de year come; but somebody stole de wood-flat dat night, en nex day de one-laigged nigger say de bank's busted.

А был один такой негр, Боб его звали, он на реке плоскодонку поймал, а хозяину не сказал, ну я ее и купил, пообещав ему отдать в конце года тридцать пять долларов, и в ту же ночь кто-то ее спёр, а на следующий день этот одноногий и говорит: банк лопнул.

So dey didn' none uv us git no money.”

Так что никто из нас ничего не получил.

“What did you do with the ten cents, Jim?”

– А с десятью центами ты что сделал?

“Well, I 'uz gwyne to spen' it, but I had a dream, en de dream tole me to give it to a nigger name' Balum — Balum's Ass dey call him for short; he's one er dem chuckleheads, you know.

– Да сначала потратить хотел, но тут увидел сон, в котором мне велено было отдать их негру по имени Валаам – все его для краткости Валаамовым Ослом называли, потому что он дурак-дураком, понимаешь?

But he's lucky, dey say, en I see I warn't lucky.

Но, говорили, дурак, да везучий, не то что я, про себя-то я все уже понял.

De dream say let Balum inves' de ten cents en he'd make a raise for me.

И в том сне мне было сказано: пускай Валаам вложит деньги, куда сам захочет, а мне с того прибыль пойдёт.

Well, Balum he tuck de money, en when he wuz in church he hear de preacher say dat whoever give to de po' len' to de Lord, en boun' to git his money back a hund'd times.

Вот, и Валаам деньги взял, а после услышал в церкви от проповедника, что, дескать, кто даёт бедному, тот даёт Господу, и что к нему в сто раз больше вернётся.

So Balum he tuck en give de ten cents to de po', en laid low to see what wuz gwyne to come of it.”

Так что Валаам раздал мои десять центов бедным и стал ждать, чего из этого выйдет.

“Well, what did come of it, Jim?”

– И что из этого вышло, Джим?

“Nuffn never come of it.

– А ничего не вышло.

I couldn' manage to k'leck dat money no way; en Balum he couldn'.

Как я мои денежки выручить не смог, так не смог и Валаам.

I ain' gwyne to len' no mo' money 'dout I see de security.

Нет уж, больше я деньги никому отдавать не стану, разве что под залог.

Boun' to git yo' money back a hund'd times, de preacher says!

В сто раз больше вернётся, это ж надо!